Весь Хайнлайн. Число зверя - [223]

— Не понимаю, Лейф, как могут тебя терпеть твои жены.

— А они не могут. Они не дают мне спуску. Не могу понять, где они этому научились.

— Так вот, самоубийство мне ни к чему. Мне меньше двухсот по земному счету, а на самом деле больше, потому что я жила на Луне. С тех самых пор как мы с тобой в последний раз виделись, я впервые попала на тяжелую планету, так что я еще немного протяну. Но, Лазарус, я не имею ни малейшего желания стать молоденькой девушкой!

— Хэйзел…

— Что? Джубал, вас это не касается. Скажите лучше, вы хоть раз после этого видели того молодого человека? Он в самом деле воскрес, как кое-кто утверждает?

— Насколько мне известно, нет. Хотя совсем недавно я увидел кое-что и подумал… Хэйзел, я решил лечь на омоложение — сохранив свою теперешнюю внешность. И красный нос, и все остальное.

Хэйзел резко повернулась к Лазарусу.

— Это правда? Так можно сделать?

— Хэйзел, — ответила Морин, — я работаю в клинике недавно и пока только горшки выношу… хотя и надеюсь через сколько-нибудь лет стать младшим техником по омоложению. Но я вижу, что там делают. Клиент пишет заявление и указывает, какой видимый возраст он предпочитает. Это всего лишь внешний вид, тут нет ничего сложного, и это легко поддерживать. Но обычно, если нет особых оговорок, мы выпускаем биологически зрелых молодых особей. Скажем, восемнадцати лет.

— Вы хотите сказать, что я могу остаться сама собой… но при этом избавиться от утренних болей, и от артрита, и от тысячи остальных неудобств, которые происходят от слишком долгой жизни?

— Именно так.

— Хм-м-м… А как насчет того, на чем я сижу? Давно уж этим не пользовалась. И даже не особенно хотелось.

— Захочется, — вмешался Лазарус. — Если только ты не потребуешь в своем контракте, чтобы тебе обеспечили какой-нибудь ненормальный эндокринный баланс. Но, Хэйзел, есть множество мужчин, которые предпочитают иметь дело со старой, испытанной, надежной фирмой. Спроси Тамару.

— Хм-м-м… Ей-ей, я немного смущена — со мной такого не было уж не помню сколько лет. Ты говоришь, можно выбрать любой видимый возраст? И я могу стать… ну, средних лет? Чтобы волосы были натурального цвета, но с сединой? И чуть-чуть дряблый подбородок вместо вот этой индюшачьей бороды? И сиси, за которые мужчине будет приятно взяться? Та самая «старая, испытанная фирма», только еще не превратившаяся в развалины?

— Безусловно, — сказал Лазарус.

— Хэйзел, я могу прямо сейчас отвести вас в клинику, — предложила Морин. — Там в приемной всегда кто-нибудь есть. Обсудим ваш контракт. Решим, чего вы хотите и когда. Можем даже устроить вам сегодня же общее обследование и назначить дату поступления в клинику.

— Хм-м-м… Да, я согласна. Только попозже — несколько моих друзей записались на предварительные заседания Общества творческих анахронизмов.

— И кроме того, — добавил Джубал, — им понадобится некоторое время, чтобы проверить вашу кредитоспособность — посмотреть, сколько они смогут из вас выкачать. Лейф наверняка уже дал Афине какой-нибудь тайный сигнал начать рентгеновское просвечивание вашей сумочки.

— Ничего подобного, — возразила Хильда. — Это я сделала. Хэйзел, мы не навязываемся со своими предложениями, мы даем клиентам уговорить себя самим. С этой сделки получит один процент Морин. Не Лазарус.

— Это не имеет значения, — заметил Джейкоб. — Эй! Официант! Сюда, пожалуйста! Мы, Лонги, всегда сваливаем добычу в одну кучу, а Дити говорит нам, сколько у нас есть и сколько мы можем потратить, но не кто сколько добыл.

— Джейкоб, здесь важен принцип. Делать деньги — это игра. Этого клиента подцепила Морин.

— Этот клиент сам себя подцепил, Хильда, — вставила Хэйзел Стоун. — Мне не доставляет никакого удовольствия просыпаться с головокружением. Джубал, вы действительно решились?

— Окончательно и бесповоротно.

— Тогда давайте возьмем палату на двоих и будем рассказывать друг другу всякие вымышленные истории из жизни, пока снова не почувствуем себя молодыми. Хильда, это можно?

— Двухместных палат сколько угодно. Иш знает, что вы оба друзья Лазаруса — правда, она старается его не баловать, но готова оказать ему любую разумную услугу, — заверила ее Хильда. — Я думаю, всем еще по разу? Официант, запишите это на мой счет.

— Нет, на мой, — сказал Джубал.

— Официант! — спокойно произнесла Хильда.

Официант посмотрел на нее.

— Хорошо, директор, — ответил он сквозь стиснутые зубы и исчез.

— Кажется, я что-то пропустил, — заметил Джубал.

— А я, кажется, нет, — сказала Хэйзел. — Вон у того кассира тощий, голодный вид. Он слишком много размышляет. Такие люди опасны.

Джубал оглянулся.

— По-моему, это наш официант.

— Знаю. И бармен. И контролер при входе. Если только его мать не родила сразу четверых близнецов, у него в туфлях нивеновские аппараты мгновенного перемещения. Никак не могу вспомнить, где же я его видела. Ему не нравится Хильда. И Лазарус.

— Да? Почему?

— Подожди — увидишь. Готова спорить, что больше никаких счетов он сюда не принесет.

— И спорить незачем, — перебил ее Лазарус, — Этот выскочка знает, кто я такой и кто такая Хильда. Все, кто сидит за этим столом, — гости организаторов. Пусть лучше постоянно об этом помнит, не то я натравлю на него Дити. Или даже Хильду. А вон и Дити, — Лазарус встал и помахал рукой.