Весь Хайнлайн. Число зверя - [166]

Мы с Джейком накрыли на стол, предварительно нарядившись по тропической моде, то есть сняв с себя решительно все. Идиллия слегка нарушилась только тогда, когда я запретил Дити искупаться в лагуне. Хильда меня поддержала:

— Дити, это тебе не плавательный бассейн. Все, кто там живет, умеют защищаться, иначе они бы не выжили. Первый закон биологии — или ешь сам, или съедят тебя. Может, много лет назад сюда через рифы забросило какую-нибудь акулу, за это время она всех тут съела и очень обрадуется, когда заполучит тебя на обед.

— Фу!

— Ничего, Дити, это значит, что ты очень вкусная, — утешил ее я.

38. «…ПОД СВОЕЙ ВИНОГРАДНОЙ ЛОЗОЙ И ПОД СВОЕЙ СМОКОВНИЦЕЙ; И НЕ БУДУТ ОНИ НИКОГО БОЯТЬСЯ…» ДЖЕЙКОБ:

Миры m-плюс отняли у нас больше времени, чем ти-минус: они были слишком похожи на нашу родную планету.

Необитаемую планету можно забраковать уже через десять минут, перенаселенную тоже. Немногим больше времени уходит на планету со слишком низким уровнем культуры — если там ездят на повозках, запряженных животными, и главным средством передвижения служат парусные суда, значит, медицина там наверняка развита недостаточно. Но в других случаях приходилось разбираться дольше.

К концу недели мы забраковали девяносто семь планет — оставалось проверить всего 40 000!

В тот вечер на Острове Пикников — нашем любимом атолле — моя дочь сказала:

— Тетя капитан, мы все делаем неправильно.

— Это почему, Диточка?

— Девяносто семь за неделю, еще больше сорока тысяч. При таких темпах мы управимся только за восемь лет.

— Быстрее, Дити, — возразил ее муж.

— Астронавигатор, кто лучше считает, ты или второй пилот? — сказала моя любимая, и Зеб умолк. Мы уже знали, что, когда Хильда обращается к нам по званию, она выступает в качестве капитана. Я доволен, что догадался об этом первым, а Зеб уж потом, — Продолжай, Дити.

— Если мы и дальше будем их так проверять, лучше не станет, будет только хуже. Вот результаты за первую неделю, — она показала всем листок бумаги. Там было написано:

Я вгляделся в цифры.

— Дити, мы можем снизить это среднее время. Больше двух дней на двадцать шестой аналог — это было слишком долго.

— Нет, папа, на двадцать шестой нужно было потратить еще больше. Самое скверное — эти тринадцать секунд.

— Дочь моя, это нелепейшее…

— Первый пилот!

— Да, дорогая?

— Прошу вас, дайте второму пилоту закончить без помех.

Я ретировался с поля битвы раздосадованный и решил ждать до тех пор, когда они не смогут обойтись без моих неоценимых советов. Я был уверен, что это случится очень скоро.

— Тетя Хильда, если бы мы тратили на каждый аналог по тринадцать секунд, это заняло бы у нас восемнадцать с половиной дней — и мы бы ничего не узнали. Я хочу намного, очень намного сократить это минимальное время, чтобы все делалось само собой — и мы могли кое-что узнавать. Хорошо бы Ая умела говорить, вот что.

— Да ведь она умеет. Мы можем через две минуты оказаться в Стране Оз. С мытьем посуды можно подождать.

Моя дочь озадаченно посмотрела на нее и сказала:

— Передайте мне кто-нибудь дурацкий колпак.

— Но до завтра мы в Страну Оз не поедем. Сначала нам надо разобраться, в чем состоит проблема… а мне надо ночь проваляться с Джейкобом, чтобы на душе стало спокойно, — сказала Хильда, беря меня за руку, и продолжала:

— Дити, помнишь, как быстро мы обследовали Марс-тау-десять-плюс, когда предоставили Ае действовать по собственному усмотрению? Нельзя ли как-нибудь определить граничные условия — и отпустить поводья?

Мы обсуждали это до позднего вечера. Я сам установил граничное условие, запретив двигаться дальше Земли-аналога-m-плюс-пять тысяч, пока у нас не будет полной уверенности, что среди этих пяти тысяч нет ни одного подходящего аналога.

— Ребята, — сказал я, — можете считать, что я трус, — это любимая отговорка Зеба. Я так плохо знаю эту машину, которую изобрел сам, что постоянно боюсь заблудиться. До сих пор все вращения были ровно на девяносто градусов. Теоретически я могу определить квант углового вращения, и каждый такой квант откроет перед нами новую пачку вселенных. Практически же я не могу построить машину такой точности. А даже если бы мог, не рискнул бы доверить наши жизни устройству, которое отсчитывает угловые кванты. Но у меня есть и еще один аргумент против — я нутром чувствую, что миры, отстоящие слишком далеко по оси т, окажутся чересчур необычными. По языку, культуре, даже по господствующей расе. Должен признаться, что испытываю пристрастие к человечеству — со всей его вонью, перхотью и недостатками. Супермены или ангелы мне еще больше не по душе, чем твари. Я знаю, что надо делать с Черной Шляпой, — убить ее на месте.

А рядом с суперменом я буду чувствовать себя таким ничтожеством, что мне и жить не захочется.

Дити захлопала в ладоши.

— Вот это папа! Можешь не беспокоиться, папа, — еще не родился такой супермен, рядом с которым ты почувствовал бы себя ничтожеством.

Я думаю, она хотела сказать мне комплимент.

В конце концов мы свели все к трем параметрам: климату, достаточно теплому, чтобы ходить нагишом, достаточно низкой плотности населения и высокому уровню техники. Первый параметр должен был обезопасить нас от тварей в черных шляпах: чтобы они могли переодеваться людьми, должен существовать запрет на наготу. Последний параметр предполагал достаточное развитие акушерского дела. Что касается плотности населения, то все до единого главные недочеты нашей родной планеты порождены в конечном счете одной причиной: людей слишком много, а планеты слишком мало.