Вершина мира. Книга 2 - [17]

— А как же шестая? — спросил кто-то из толпы.

— Я отвечаю за шестую, ясно? Папа, — я обернулась к стоящему за спиной генералу, — тебе придется провести этих людей через шторм. Не кричи и не возражай, у меня здесь еще есть дело. Если в городе все прошло гладко, вас встретят по дороге вездеходы, но надеяться на это, сам понимаешь…

— Я тебя здесь не оставлю, — все-таки пророкотал папаня.

На надстройку над шахтами налетел еще один яростный порыв ветра, послабее предыдущего, но это ничего не значило, стихия только набирала силу. Медленно, словно нехотя, осела и повалилась башня связи, находящаяся совсем рядом, от этого вздрогнула под ногами земля, будто по ней прокатилась взрывная волна. Я просто покачала головой и взглянула на отца так, что все возражения застряли у него в горле и он, круто развернувшись, накинул капюшон и вышел в метель, за ним шагнули другие.

До боли напрягая глаза наблюдала, как фигурки, казавшиеся призрачными тенями, выстроились в нужном порядке и, ухватившись за трос, побрели прочь. Не прошло и минуты, как налетевший шквал закрыл от меня удаляющихся людей зеленой пеленой местного снега. Я судорожно вздохнула, у меня еще есть дела. Двадцать шесть шахтеров, плюс три проверяющих, все еще блуждающих по тоннелям шахты и не ведающих о том аду, что творится на поверхности.

Я повернулась и пошла к лифтам, ведущим вглубь планеты. Взвыли сирены, заставив меня подпрыгнуть, я бросила взгляд на индикаторы, расположенные возле каждого лифта. Один из них светился лиловым. Твою бога в душу мааать! Под ногами раздался невнятный гул, дрожью разливаясь по всему телу, будя страх, вперемежку со злостью. Пол вздыбился и, живым существом, ускользнул из-под ног. Я упала, проехала на спине, больно ударившись плечом об отброшенный кем-то стул. Это-то и спасло излишне самоуверенного спасателя от ожогов — из жерла шахты, как раз той, где сработал индикатор, полыхнуло изумрудно-желтым пламенем. Жаркие языки лизнули стены, с воем пронеслись над моим бренным телом. Я, матерясь, плотнее вжалась в пол. Захныкала противопожарная система и разъяренный, голодный зверь убрался под землю. Завоняло чем-то пакостным и тошнотворным. Тихонько пискнул газоанализатор, предупреждая о наличии отравляющих веществ в воздухе.

Встав на четвереньки, я поползла к лифтам. Пол был теплым, а в некоторых местах даже горячим — внизу бушует пожар. Кое-где толстые листы прорвались, и к верху поднимались клубы вонючего оранжевого дыма, тут же подхватываемого жестоким сквозняком, взвивающим дым в причудливом танце. В голове еще стоял гул от взрыва, но мозги понемногу прочищались. Добравшись до дверей, и радуясь, что полыхнула не та шахта, в которой остались люди, прислушалась. Сквозь нудное завывание далекой сирены, слышался тихое треньканье, оповещающее, что лифт едет вверх. Я скинула с себя рюкзак и отстегнула клапан.

Прошло несколько мучительных секунд прежде чем, совсем недавно сверкающие, а теперь заплывшие разноцветными разводами, двери разъехались, выпуская почерневших от копоти, перепуганных людей. На руках вынесли человек восемь, еще трое шли, пошатываясь и опираясь на плечи товарищей, последней из кабины лифта вытащили маленькую девочку. Я быстро оглядела поднявшихся на поверхность, успев при этом сосчитать их по головам и примерно определить повреждения, с которыми предстоит работать.

Разная степень отравления газом, контузии, несколько закрытых переломов и ушибы, что ж, не так плохо, как могло оказаться. Стоп! Их же должно быть двадцать девять!

— Все поднялись из шахты? — встревожено спросила я.

— Да, все двадцать восемь человек, — ответил мне начальник смены, облокотившийся на стену и смотрящий на меня несчастными глазами.

— Но вас же должно быть двадцать девять, — попыталась протестовать я, но он только покачал головой и зажав рот рукой отвернулся от меня.

Многие мужчины, никого не стесняясь, преломились пополам — их выворачивало тут же на месте. Из рюкзака были извлечены все десять имеющихся у меня баллончиков с кислородом, до того маленьких, что спокойно умещались на моей ладони, но позволяли находиться в задымленном помещении в течение двух часов без риска задохнуться. На каждом баллончике стояла эмблема — ангел передает стоящему перед ним на коленях человеку свои крылья. 'Крылья ангела'. Расправив на баллончиках прозрачные маски и установив на них нужное количество подаваемого кислорода, я нацепила их на пострадавших, находящихся без сознания.

Зло рыкая заставила перетащить беспомощных людей поближе к выходу. Холодно, зато есть шанс выбраться, если противопожарная система не совладает со стихией, бушующей в шахте. Капельниц катастрофически не хватало — весь госпиталь не потащишь у себя за плечами! Что ж, ими обойдутся самые тяжелые. Разобравшись с этим, занялась переломами и вывихами. Пришлось вправлять и фиксировать, не обращая внимания на громкие стоны. Я металась меж людьми, оказывая помощь и все время поглядывая на часы — до начала настоящей бури оставалось не более пяти минут.

Все попытки уговорить шахтеров уйти из опасной зоны, потерпели крах. Мои объяснения, что останусь с ранеными и покину их только вперед ногами, натыкались на хмурые и упрямые взгляды. Шахтеры не приучены бросать товарищей. Я не смогу их отсюда выпроводить, даже начни расстреливать. Остается только надеяться, что у Ратара хватит мозгов выслать за нами вездеход, когда увидит, что я не возвращаюсь. Время тянулось медленно, снег пополам с ветром врывался в покореженные двери, Ледяной Шторм набирал силу. Из-за бури связаться с укрытием, не получалось. Слишком много помех. Чувство полной оторванности от мира наполняло бессильной яростью.