«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы - [431]

ВОПРОС. Какое впечатление произвел на Вас Люшков как человек?

МИЭДА. Как Вам сказать… Это был человек острого ума, сразу схватывающий все нюансы. У меня тогда возникала такая мысль: не хотелось бы иметь такого человека своим врагом — это было слишком опасно. Так, когда арестованный агент не хотел давать добровольные показания, Люшков предлагал поручить ему провести допрос этого шпиона. Его методы допросов оказались исключительно эффективными. Он показал себя совершенно безжалостным, бессердечным человеком.

ВОПРОС. Что Вы имеете в виду?

МИЭДА. Когда допрашиваемый им человек медлил с ответом на заданный вопрос, Люшков сразу тыкал ему в лицо нож, который держал в руках. Если даже раненный в лицо русский агент продолжал молчать, Люшков плескал на него керосин, а затем чиркал спичку и говорил допрашиваемому, что, если тот не заговорит, пока спичка догорит у него в пальцах, то он бросит эту горящую спичку ему на голову. Было достаточно одного взгляда в этот момент на лицо Люшкова, чтобы понять, что он просто жаждет крови этого человека. А ведь среди этих людей были его подчиненные, которых он знал лично. Наверное, его страшно боялись в России. Он был из тех людей, которые не болтают зря и не повторяют дважды один и тот же вопрос. Он ни разу не закричал и не улыбнулся, казалось, он вообще не способен ни на какие чувства.

ВОПРОС. Значит, он был очень жестоким человеком?

МИЭДА. Возможно, он стал таким, потеряв жену и ребенка. Он производил впечатление бессердечного, бесчувственного человека. Кроме тех случаев, когда мы с ним договаривались о выходе из гостиницы, он никогда не покидал своего номера. Неизвестно, о чем он думал в своем добровольном заточении.

ВОПРОС. Как была ликвидирована советская шпионская сеть в Маньчжурии?

МИЭДА. В своем номере в гостинице Ямато Люшков назвал нам около 20 имен своих агентов. Мы передали их полицейскому управлению Квантунской администрации и политическому отделу Маньчжоу-Го с тем, чтобы те произвели соответствующие аресты. Им удалось арестовать 13 человек. На основании их показаний были арестованы в свою очередь один за другим всего до 50 человек. Арестованные агенты входили в состав двух групп, которыми руководили «Лео» и «Као». Однако общие результаты операции оказались менее значительными, чем мы ожидали.

ВОПРОС. То есть?

МИЭДА. Судя по показаниям Люшкова, в Маньчжурии действовало до 150 до 200 агентов — разведчиков и диверсантов, связанных с НКВД. Однако, сразу же после бегства Люшкова соответствующие советские власти, предвидя возможные последствия для этой агентуры в Маньчжурии, приняли срочные меры по перестройке своей тамошней сети… Кроме того, в конце июля начались вооруженные столкновения у высоты Заозерной, и операция по ликвидации шпионов постепенно была свернута. В результате мы упустили резидентов «Лео» и «Као», руководителей советской агентуры»[659].

15 июля 1938 г. «Рамзай» сообщал: «Японская армия весьма удовлетворена информацией, которую дает Люшков, который много (обильно) сообщает. Однако считают, что впоследствии, когда из него все вытянут, самое лучшее его убить».

К этому времени относятся переговоры о сотрудничестве в области обмена военной информацией о Советском Союзе, которые японский военный атташе в Берлине генерал-майор Осима Хироси проводил с представителями обергруппенфюрера СС Риббентропа, назначенного в феврале 1938 г. министром иностранных дел.

28 июня 1938-го Осима представил следующий проект секретного соглашения:

«Совершенно секретно!

Руководствуясь духом Антикоминтерновского пакта от 25 ноября 1936 года, германский вермахт (за исключением военно-морского флота) и японские вооруженные силы пришли к соглашению в следующем:

1. Обе Стороны будут обмениваться поступающей информацией о русской армии и о России.

2. Обе Стороны будут сотрудничать в проведении подрывной работы против России.

3. Обе Стороны не реже одного раза в год будут проводить совместное совещание с целью облегчения проведения вышеупомянутого обмена информацией и подрывной работы, а также с целью особо подчеркнуть дух дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту.

Совместное совещание намечено провести в… году. Место его проведения, участники и повестка дня будут предварительно согласованы обеими Сторонами»[660].

Проект документа отражал восприятие генеральным штабом армии и военным министерством Японии как самого антикоминтерновского пакта, так и отношение Токио к СССР — отсюда присутствие в двух пунктах их трех слова «подрывной», а также упоминание «духа дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту».

Проект соглашения, подготовленный германским министерством иностранных дел, также был показателен и выглядел следующим образом:

«Совершенно секретно!

Руководствуясь духом Антикоминтерновского пакта от 25 ноября 1936 года, германский вермахт (за исключением военно-морского флота) и вооруженные силы Японии пришли к соглашению в следующем:

1. Обе Стороны будут обмениваться информацией генеральных штабов о русской армии и о России.

2. Обе Стороны будут сотрудничать в оборонной работе против России.