«Верный меч» - [14]

-Попробую поспать, если не возражаешь, - сказал Уэйс.

-Я посторожу, - ответил я, пока он ходил вокруг, проверяя землю ногами и отыскивая место посуше.

Потом он лег, отвернувшись от солнца, и укрылся плащом, как одеялом. В следующий раз, когда я посмотрел в его сторону, он крепко спал.

Я все утро просидел, откинувшись спиной на ствол березы. Усталость не покидала меня, но даже, если бы я не был на посту, я не смог бы заснуть. Ветер затих, ветки над моей головой были неподвижны. Начали собираться облака, их тени скользили по земле.

Звон конской сбруи из глубины леса заставил меня сесть. Я взглянул на Уэйса, он все еще спал. Я толкнул его, он открыл глаза, его рука метнулась к ножнам, нащупывая рукоять меча.

-Кто-то едет, - сказал я.

Он посмотрел на меня, его глаза налились кровью, пока сознание наконец не пришло, тогда он с трудом поднялся на ноги.

-Где?

Я встал слишком поспешно: огонь пронзил ногу, я покачнулся, но сумел устоять на ногах и указал вверх на тропу. Судя по звуку, всадник был один, хотя я не был уверен. Наши лошади были в двадцати шагах, отсюда их нельзя было разглядеть. Мы могли бы оседлать их прежде, чем на нас нападут, но нас сразу заметят, если мы попытаемся бежать.

Я наполовину бежал, наполовину хромал вслед за Уэйсом, направляясь к лошадям, которые уже проснулись и, казалось, не чувствовали ничего подозрительного. Мы добрались до них как раз вовремя, когда я услышал стук копыт и увидел всадника. Он был один и медленно пробирался между деревьями.

Между нами лежал большой ствол поваленного дерева, и мы спрятались за ним. Если всадник не посмотрит в нашу сторону, он не заметит лошадей, и мы будем в безопасности. Но потом я подумал, а если он уже заметил? Нас было двое против одного, и при условии, что за ним не едут его друзья, у нас был шанс выиграть, если дело дойдет до драки.

Высокий человек с длинными руками и ногами, в коричневом плаще, обернутом вокруг опущенных плеч, в шлеме, закрывающем голову. Солнечный свет прорвался сквозь облака, Уэйс присел, скрываясь в тени, но в этот миг я увидел лицо всадника и меня охватил порыв радости.

-Это Эдо, - сказал я Уэйсу, а затем, стоя, замахал руками и позвал. - Эдо!

Всадник остановился. Он посмотрел вокруг, отвел от лица ветку и увидел меня. Его волосы были в грязи, худое лицо исцарапано, глаза покраснели от усталости, но в остальном вид вполне боевой.

-Танкред? - Спросил он, будто не очень веря глазам. Он, смеясь, скатился с седла, раскинул руки и обнял меня, как брат. - Ты живой.

-Мы живые, - сказал я и указал на Уэйса, стоящего недалеко позади меня.

-Уэйс! - Воскликнул Эдо.

-Рад видеть тебя, - сказал Уэйс, улыбаясь.

- И я тебя, - ответил Эдо, и мне показалось, что я увидел влагу в его глазах. - Вот уж не думал, что увижу вас снова, после всего, что случилось...

Он не успел закончить, как слезы начали переливаться через край.

-А что с остальными? - Спросил я, оглядываясь в поисках нашего отряда. - С тобой есть кто-нибудь? Можэ, Иво, Хедо?

Он покачал головой.

-Я не знаю, - ответил он, - не знаю.

-А лорд Роберт? - Сказал Уэйс. - Что с лордом Робертом?

Эдо посмотрел на него, а потом на меня, приоткрыв рот. Под глазами у него лежали темные тени. Облако закрыло солнце, с севера подул ветер и я слышал, как вокруг нас задрожали деревья.

-Лорд Роберт... - сказал он. Его дрожащий голос казался далеким и слабым, как будто уже не принадлежал ему. - Лорд Роберт мертв.

5

Я смотрел на Эдо, не понимая, что он говорит. Это не могло быть правдой. Всего несколько часов назад я был с Робертом на площади Дунхольма. Я говорил с ним. Я пожал ему руку.

Образы кружились в моей голове. Мне казалось, я застрял в кошмарном сне, я пытался проснуться и не мог.

Сначала Освинн, теперь лорд Роберт. Человек, которому я служил половину жизни, мой единственный господин с юности. Я вспомнил тот взгляд, невысказанное отчаяние на его лице, когда он посылал меня с площади в город. И я снова увидел его глаза, пустые и потерянные, как будто ему уже было известно, что надвигается поражение и его собственный конец уже близок.

Мне бы хотелось что-то сказать, но слова застряли в горле, да и все они были бы ложью сейчас. У меня пересохло во рту, воздуха в груди не осталось. Я чувствовал, как сел на землю, хотя не посылал такого приказа своему телу. Я ожидал слез, но, странно, они не шли, я не мог вызвать их. Я просто онемел, как отсиженная нога. Этого всего было слишком много для одного дня.

Я поклялся всю свою жизнь отдать службе у лорда Роберта. Я дал торжественную клятву защищать его своим мечом и щитом. Я еще помнил то весеннее утро в Комминесе много лет назад, тихое и ясное, с цветущими яблонями в саду и теплым ветром, напоенным запахами земли. В то утро я принес ему присягу, и он принял меня, как незадолго до этого Эдо и Уэйса, одним из своих рыцарей в свой личный отряд, в ближайший круг своих паладинов. И теперь, когда присяга была нарушена, клятва, которую я дал ему была попрана. Я не был рядом с ним, чтобы защитить его, и теперь лорд Роберт был мертв.

Уэйс обхватил голову руками, его лицо покраснело, а плечи вздрагивали; Эдо сидел на камне, молча глядя в землю. Я не мог вспомнить, видел ли я их когда-нибудь в таком отчаянии.