Верный друг - [19]

— Фёдор Осипович, вы что же плохо кормите свою собаку? Живот-то у ней подвело.

Фёдор Осипович щурился, отчего от уголков глаз на виски разбегались веером тоненькие морщинки и всё лицо становилось весёлым, с затаённой где-то в глубине глаз хитрецой, и отвечал:

— Совсем не кормлю. Она же охотничья. Вот и пусть охотится, если есть хочет.

— Да ну! Не может быть, — не верили ему. — Вы так любите животных, привезли щенка чуть ли не за тридевять земель, да чтобы не кормить! Не поверим.

Фёдор Осипович сгонял с лица лукавую улыбку и серьёзно отвечал:

— Такое у собаки сложение. Её хоть закорми, она толще не будет. А я кормлю её нормально.

С осени Фёдор Осипович натравлял Налёта на охоте, приучал его брать зайцев, лисиц. Налёт скоро постиг то, что от него требовалось, и зимой с ним стали ходить на охоту. Но и на охоту ходили не как с другими собаками. С ним охотились без ружья. Знакомые, видя, что Фёдор Осипович пошёл с Налётом за село, спрашивали:

— Далеко направились?

— На охоту, — отвечал Васин отец.

— На охоту? — удивлялись его ответу. — Это как же вы охотиться будете, где же ружьё?

И опять Фёдор Осипович хитро улыбался и, показывая на собаку, говорил:

— А вот оно. Русская борзая.

Люди удивлённо смотрели ему вслед, недоуменно пожимали плечами.

— Интересно, как ты из такого ружья стрелять будешь? — насмешливо говорили некоторые.

Но стрелять Васиному отцу незачем. Подняв в чистом поле зайца, который за ночь обгрыз десятка два стволов прибрежного тальника и осинника и теперь отлёживался, хоронясь где-нибудь в меже, Васин отец спускал с поводка Налёта. Заяц, заметив погоню, удирал изо всех заячьих сил. А кто не знает, что зайцы бегают очень быстро. Но ещё быстрее бегает Налёт. Ведь недаром у него такая широкая грудь, такие стройные длинные ноги и весь он такой поджарый. Заметив своими зоркими глазами удирающего зайца, он срывался с места и… начиналась погоня. Налёт не бежал, нет, он, как стальная пружина, сжимался и разжимался, то вытягиваясь в одну прямую линию, то собираясь и выгибая дугой белую в рыжих пятнах спину. А Васин отец бежит по следам, оставленным зайцем и Налётом, которые уже во-он где — на краю поля.

И вот минут через двадцать заяц лежит у ног Фёдора Осиповича, а Налёт как ни в чем не бывало сидит рядом и даже не смотрит на добычу, лишь облизывает морду длинным розовым языком.

Когда Фёдор Осипович проходит по селу с зайцем за спиной, люди, увидев его, смотрят вслед уже без недоверчивых улыбок и не пожимают плечами, а только молча переглядываются, да иногда кто-нибудь скажет: «Вот тебе и без ружья! Что значит русская борзая! Всем собакам сто очков вперёд даст».

Несколько раз Налёт брал лисиц. Лисица не заяц, она хищник и имеет большие острые клыки, но куда ей тягаться с Налётом! У него мёртвая хватка. Он знает, как брать лисиц и как брать другого зверя. Лису, например, он хватает сзади ушей. Клыки у него такие, что Васе, когда он захотел посмотреть их и поднял у собаки губы, сделалось страшно. Мальчик знал, конечно, что Налёт не укусит его, а всё-таки он поскорее отошёл от собаки и даже зажмурился. Ведь недаром крупная русская борзая в одиночку берёт волка. Налёту, правда, не приходилось ещё встречаться с волком, но, надо думать, и он не подкачает. Вот какой Налёт! Но не только этим он заслужил уважение и известность. А чем же? Сейчас вы узнаете.

Летом на реке стали строить плотину. Река около села была неширокая, к осени её перегородили, а к середине зимы закончили монтаж колхозной электростанции.

Фёдор Осипович работал на монтаже, и дела у него много было. На гидростанцию привезли из города новенькое упакованное в ящики оборудование.

Вася часто спрашивал отца: скоро ли он пойдёт на охоту.

— Скоро, скоро, — отвечал тот, — вот монтаж закончим и пойдём.

Но когда к середине зимы закончился монтаж, работы не убавилось. Стали проводить в дома свет, а потом потянули линию в соседний колхоз, и Фёдор Осипович целыми днями не бывал дома.

Налёт жил без дела, каждый день провожал тоскливым взглядом хозяина, когда он уходил из дома и не брал его.

Вася после уроков частенько бегал на реку. Многие ребята там катались на собаках. Васе тоже хотелось покататься на Налёте, но отец говорил, что охотничью собаку это портит. Он посоветовал сходить на охоту. Вася очень обрадовался. Проходили они с Налётом долго — до самого вечера. Но или Вася не знал мест, где водятся зайцы, или просто не удалась его первая вылазка, только вернулись они домой с пустыми руками. И решив, что носиться за собакой на коньках куда интереснее и приятнее, чем бродить с ней по полям, засыпанным глубоким снегом, Вася ослушался отца.

В первый же день зимних каникул он взял с собой на реку Налёта, привязал за ремешок и до самого вечера с увлечением носился за ним на коньках. Вася даже не заметил, как постепенно разошлись по домам товарищи. Быстро сгущались зимние сумерки. «Ещё прокачусь вон до той чёрной точки на льду и тогда домой», — решил он.

Он крикнул Налёту: — Ату! Ату! Вперёд! — и помчался к намеченному месту. Налёт полетел, казалось, совсем не касаясь лапами льда. Длинный хвост развевался по ветру. Вася низко пригнулся: по сторонам мелькали берега. От скорости рябило в глазах. У-у-у! — выл в ушах ветер. Радостно замирало сердце. Не в силах сдержать своего восторга, мальчик торжествующе кричал: