Верные враги - [29]

Хе-хе, а еще говорят — трудно найти общий язык с подрастающим поколением!

Глава 4

Сначала раздался короткий взвизг и изумленное восклицание, потом глухой стук полки, на которой стояли кадушки с водой, плеск упомянутой, фырканье, возмущенное рычание и щелканье зубов, треск материи, грохот и два сочных определения ситуации с разных точек зрения — короче, всё, что обычно происходит, когда в темноте наступают на хвост оборотню.

— Какого гхыра ты тут ходишь?!

— Какого лешего ты тут лежишь?!

Благодаря этому немудреному обмену мнениями стало ясно, что наступил Верес. На кого — уточнять, думаю, не стоит. Запоздало вспыхнувший посреди кухни шарик голубоватого пламени высветил красочную картинку: колдун, сидя на полу и сдавленно поминая всю известную ему нежить (из-за высокой квалификации это грозило затянуться надолго), выпутывался из оборванной занавески, я раздраженно встряхивалась рядом. Ушибленная о полку голова звенела и кружилась, по полу лениво расползалась лужа, в центре которой покачивалась с боку на бок кадушка.

Оглянувшись на хвост, я застала его на положенном месте, хоть и в несколько помятом состоянии, и немного успокоилась. У двери я спала пятую ночь подряд. Перекидывалась в своей комнатушке, предусмотрительно задвинув засов, но из дома не выходила, клубочком сворачиваясь у порога и чутко прислушиваясь к долетавшим из лесу звукам. Снегопада, как назло, давно не было, а оставлять следы я боялась — поиски «волкодлака» не прекращались, днем по лесу рыскали охотники с собаками, а ночная волчья песня порой обрывалась ожесточенной грызней, после которой наступала еще более неприятная тишина.

С кем-то серые что-то не поделили.

— Мое логово, где хочу, там и лежу! А помойное ведро, к твоему сведению, в другой стороне!

— Ну… — Верес несколько смутился. — Я вообще-то… как бы… по противоположному поводу.

И кинул выразительный взгляд на хлебницу.

— Посреди ночи?! — опешила я. — Ты же на ужин целую утку умял, нам с Рестом только по ножке досталось!

Колдун виновато вздохнул, кое-как поднялся и, потирая ушибленный копчик, повернулся обратно к постели — с таким разнесчастным видом, словно его месяц морили голодом.

— Да мне-то что, иди, ешь, если хочется. — Я посторонилась, а потом и вовсе ушла в свою комнату.

Последнюю неделю с Вересом творилось что-то неладное. Ел он не только всё подряд, но и в любом количестве, никогда не отказываясь от добавки и не оставляя на тарелке даже крошек, сколь бы сомнительным яством ни разродился кулинарный антиталант Реста. Еще и сушеные груши из мешочка на печи умудрился тайком сгрызть, я спохватилась, только когда надумала компот варить. Несмотря на волчью прожорливость, от колдуна остались кожа да кости. На заострившемся лице по-совиному светились глубоко запавшие глаза. Однако чувствовал он себя, судя по всему, превосходно — уже вовсю расхаживал по дому, сначала придерживаясь за плечо ученика, а потом и безо всякой помощи, хромая всё меньше и меньше. И Реста так занятиями доконал, что поднятый нами шум заставил мальчишку только перевернуться на другой бок и повыше натянуть одеяло.

Вернулась я уже в штанах и рубашке. Села напротив Вереса, поджав босые пятки. Аппетита ему мой пристальный взгляд ничуть не испортил, даже наоборот.

— Дай мне соль, пожалуйста.

Я с обреченным видом запустила щепоть в прибитую к стене солонку и посыпала протянутый ломоть, лоснящийся от постного масла. Боги, когда же это наконец закончится?! В страшном сне не приснится — оборотень на побегушках у колдуна! То хлеб ему посоли, то свечу принеси, то от окна, видите ли, дует. Эдак скоро вообще магией пользоваться разучится! И самое ужасное — он не требует и не издевается, просто просит, как будто у хорошей приятельницы. Еще и поблагодарить никогда не забывает.

— Спасибо. — Верес жадно запустил зубы в хлеб. — Уммм… А фы не фофефь?

— Нет.

За себя он как будто вообще не боится. Но стоит делу коснуться кого-то из его друзей, того же щенка — и бояться предлагается мне. Причем не сказать, чтобы совсем уж безуспешно.

Рест невнятно пробурчал что-то во сне, и я машинально понизила голос:

— Где ты подобрал этого… ученичка?

Колдун тоже покосился на мальчишку, но с куда большей симпатией.

— Весной скорняк с Крученой улицы попросил меня осмотреть его сынишку — подросток, вопреки родительскому запрету, рискнул напоследок погонять на коньках на пруду по уже растрескавшемуся у берегов льду, и тот, разумеется, не выдержал. Хорошо, охотники рядом проходили, вытащили. Мальчик слегка покашливал, но повода для беспокойства не было — немного магии, немного молока с медом, и через пару дней от простуды не останется и следа. Я уже выходил во двор, когда услышал в темных сенях под лестницей какое-то копошение, постанывание. Не удержался, сунулся посмотреть…

Верес разом откусил добрую треть ломтя и проглотил, почти не жуя. Да что же с ним творится, а?

— Оказывается, неслухи катались вдвоем — хозяйский сын и взятый в обучение мальчишка из бедняцкой семьи. Естественно, второму только накостыляли по шее, растереть и напоить горячим вином никто не удосужился. Не собирались заботиться о нем и теперь, когда я сообщил, что у мальчика начинается воспаление легких. Один из подмастерьев, правда, сжалился, сбегал за его отцом, но тот заявился в изрядном подпитии, с руганью размахивая выдернутым из штанов ремнем. Еле вытолкали «заботливого родителя».