Верные до конца - [8]

Говорят, на днях ожидается новая партия этих длинногривых в связи с беспорядками в университете. Наверное, из столицы прибудут и «пауки». Местные шпики уже не справляются. Псковские «подметки», вроде этого городаша, сначала суетились, бегали, а теперь на все рукой махнули, ну разве за всеми уследишь. Они как рассуждают: де, мол, поменялись времена, лет этак пятнадцать-двадцать назад бомбистов разных выглядывали, подкопы всякие вынюхивали. А ныне крамола, она по домам гнездится, но в дома-то филеров и не пускают, А они и не напрашиваются, завели себе такой порядок — отбыли «присутственное» время, и баста, никаких сверхурочных, по домам щи хлебать!

Неделю назад из сибирской ссылки прибыл в Псков некто Владимир Ульянов. Фамилия громкая, брат того известного, что для Александра III бомбу готовил. Поговаривают, что и этот успел прославиться в среде социал-демократов. Стопани, так тот в нем уже души не чает, только познакомились, а он пророчит Ульянову великое будущее.

И только Ульянов обосновался на жительство в Пскове, как из Питера два шпика прикатили. Специально к нему полковник Пирамидов приставил. Филеры — столичные штучки, прохвосты и наглецы отменнейшие, говорят, на улицах с этим Ульяновым раскланиваются, и если к вечеру повстречают, то этак, с улыбочкой, покойной ночи желают. А Ульянов провел-таки мерзавцев, и где уж он там несколько дней отсутствовал, господское дело, но филеришки и ухом не повели, не почуяли, даром что нюх у них должен быть собачий. А вот не унюхали. И лучший местный шпик Горбатенко тоже прозевал. Потеха! Наверное, уже получил хороший нагоняй от начальства и теперь зашевелится, побегает.

Завтра Стопани обещал привести Ульянова к обеду. Князь иногда устраивает этакие «политические трапезы»…

В статистическом отделе не успел раздеться, подойти к своему столу, как на него налетел Александр Николаев. Человек горячий (и вологодская ссылка его не остудила), чувствуется старая народовольческая закалка!

— Князюшка, челом бью, получил ваше приглашение на обед, и уж жмурюсь, предвкушая яства телесные и духовные. Но вот оказия — сегодня чуть свет нагрянул ко мне из Петербурга приятель. Старинный друг — Петр Эммануилович Панкратов. Человек нашего круга, куча новостей. Петруша-то сотрудничает и в «Праве», и в «Северном курьере», «Петербургских новостях», «Жизни» и кто его ведает, где еще. Право, если вы разрешите его привести, то этакий десерт будет!..

— Ну конечно, конечно, милости прошу, буду рад!

— Вот и великолепно! Значит, до завтра…

Оболенский обошел статистиков, которые завтра должны быть на обеде, и больше в земской управе не задерживался. Ему нужно самому проследить за всеми приготовлениями.

Полковник Пирамидов не любил, когда запаздывали очередные донесения филеров. Он должен знать каждый шаг тех, кто состоит на примете у столичной охранки. И не только в Санкт-Петербурге, но и в его далеких окрестностях. Например, в Пскове. Сейчас его особенно беспокоит поведение трех жителей Пскова — Владимира Ульянова, Потресова и Лохова.

Совсем недавно полковник доносил в департамент полиции, что эта троица и после пребывания в ссылке не угомонилась. Устраивают в Пскове собрания, читают рефераты, громят ревизиониста Бернштейна. И на эти диспуты сходятся не только местные поднадзорные, но и приезжают из столицы.

Пирамидов тогда же высказал догадку, что через этих приезжих Ульянов по-прежнему осуществляет руководство петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса». Этот «Союз» вообще у охранки как бельмо на глазу. Его громят, громят, а он возрождается вновь. И снова стачки, которые организует и направляет «Союз», требования вырабатывают, наверное, тоже в Пскове. Полковник считает, что было бы желательно собрать улики, да и арестовать всю эту псковскую компанию. Но одно наружное наблюдение таких улик не добудет. Поднадзорные — народ тертый, небось каждого шпика по имени-отчеству знают, и на рефераты «подметкам» не пробраться.

Полковник сегодня делает ход конем, но на этот ход нужно разрешение департамента:

«По имеющимся сведениям, в Пскове должен в настоящее время проживать бывший ссыльный Николаев, до последнего времени состоявший в переписке с одним из моих сотрудников… Я предлагаю устроить свидание с ним моего сотрудника в целях разведать о деятельности и образе жизни в городе Пскове Лохова, Потресова и Ульянова».

Вообще-то в департаменте полиции сидят карьеристы, пекущиеся только о том, чтобы, не приведи господи, кто-то не отнял у них славу, так сказать. Вот и отписывай, испрашивай разрешения… Его бы воля — ордер на арест, и нечего нянчиться!

Полковник немного схитрил. Панкратова он отправил в Псков еще раньше и с нетерпением ожидал от него сообщений. Но рапорта все нет и нет. Ужель неудача? Тогда придется скрыть все это от департамента.

Пирамидов отложил донесение…

Обед удался на славу. Но Оболенский был очень удивлен, что Николаев, только вчера утром горевший желанием отведать яств от княжеского стола, так и не явился.

На следующий день Оболенский узнал, что гость Николаева, этот самый столичный литератор, вдруг почувствовал себя плохо и ни на какие обеды идти не смог. Пришлось и Николаеву оставаться дома. Ну что ж, причина вполне уважительная, не бросать же друга в беде.