Вернуться в сказку - [334]

— Замолчи! — резко бросает Мери. — Не смей меня перебивать. Я не буду тебе гадать, если ты ещё раз что-то скажешь без моего разрешения.

Тедд послушно замолкает. Смотрит на неё только своими огромными синими глазищами — смотрит виновато и осуждающе одновременно. Хотя, возможно, что на самом деле — только виновато. Что осуждение она сама выдумала. Что его не было и в помине… Возможно, всё было именно так… Что он просто чувствовал себя глупым и виноватым — как оно, в принципе, и было.

В это время Земирлонг разжигает огонь в чаше с помощью магии. Для гадания годится только магический огонь. Другой будет только мешать. И ничего — совсем ничего — не покажет.

— Протяни руку к огню! — настойчиво требует Мери Земирлонг спустя некоторое время, когда огонёк становится больше. — Ну! Делай, что я сказала! Да не бойся ты — не обожжёшься. Я тебе это обещаю.

Раймон тянет руку в пламя. То не обжигает его. Парень с восторгом смотрит на Сестру Обета. Той даже хочется его толкнуть. Обет сковывал её по рукам и ногам. Запрещал чувствовать что-то, кроме вечной усталости и холодного сострадания. Заставлял её ноги кровоточить очень сильно, если она начинала испытывать что-то ещё.

— Думай о том, что ты хотел узнать! — бросает Мери.

Тедд кивает и закрывает глаза, жмурится, старательно пытаясь удержать в голове то, ради чего он сюда пришёл. Земирлонг видит, как сильно он старается, и думает, что, пожалуй, это смотрится даже забавно… Мери ловит себя на мысли, что она исподтишка наблюдает за этим парнем, вглядывается в его лицо, словно пытаясь запомнить каждую чёрточку, каждый изгиб…

Спустя мгновение пламя меняет цвет. Из того почти прозрачного, почти белого, оно становится матовым — чёрным с красно-золотыми прожилками. Оно разрастается до масштабов, которых девушка ещё не разу не наблюдала вживую.

Мери Земирлонг отшатывается. Ей вдруг становится страшно. Разумеется, ей так же больно. Ступни уже давно кровоточат ещё сильнее. Константин обязательно заметит завтра кровавые следы на ковре — ведь ей придётся спуститься, чтобы проводить червовую девятку и закрыть за этим мальчишкой дверь…

— Это плохо? — спрашивает взволнованно Тедд.

Она смотрит в его глаза. Синие… Почему её так волнует этот факт? Потому что в Акорле почти у всех глаза либо янтарные, либо карие, либо чёрные? Потому что синий — цвет неба и моря?

— Это плохо, — подтверждает Земирлонг. — О чём конкретно ты думал?

Парень краснеет. Это тоже смотрится забавно, но… Мери уже почти не кажется, что это так… Её интересует только пламя — разросшееся и почерневшее… Почему так произошло? Она слышала о чём-то таком ранее, но сейчас она ничего не могла вспомнить. Она волновалась… Сильно волновалась. Зрелище, которое предстало перед её глазами, было не из приятных. И оно пугало. Пламя должно было становиться синим, жёлтым, зелёным, красным или оранжевым во время гадания, но она никогда не видела чёрное пламя. Синий означал печаль, жёлтый — болезнь, зелёный — спокойствие, красный — кровь, а оранжевый — радость… Но что же обозначал чёрный? Смерть?

Чёрный с красно-золотыми прожилками… Смерть с привкусом крови и безумия… От осознания этого становилось ещё страшнее… Мери чувствовала, как с каждой секундой ей всё больше хочется выставить Тедда Раймона за дверь и прокричать ему в след, чтобы он никогда не приходил больше к ней с такими глупыми просьбами… С такими страшными просьбами…

— О Избранной… — говорит червовая девятка, и внутри Мери Земирлонг всё холодеет.

Избранная — это была запретная тема в Сестричестве. После того, как мать-настоятельница однажды нагадала что-то об этой девушке, эта тема в Сестричестве никогда не поднималась. Должно быть, было что-то в этом… страшное… Что-то, о чём даже говорить, даже думать было опасно.

— Что же… — хмыкает трефовая дама. — Это ещё хуже.

Тедд Раймон бледнеет и с надеждой смотрит на девушку. С надеждой… Он, должно быть, был глуп, если смотрел на неё с надеждой. Впрочем… Она сама себе противоречила — она же всегда считала его глупым…

Перед девушкой встаёт выбор — продолжить и узнать или не продолжать, прогнать Тедда и спать после этого спокойно. Ей кажется, что оба варианта являются неправильными… Что она должна поступить неким третьим образом. Что же выбрать? Трудно… Как же трудно… Впрочем, разве не нарушила она уже правила, начав гадать об Избранной? Следовало продолжать…

— Загляни в пламя! — требует Мери. — Думай о глазах. Об её глазах. Да смотри внимательно.

Тедд послушно вглядывается в огонь. Долго не отводит взгляда. И Сестра Обета начинает волноваться. По какому-то преданию — смотреть так долго было нельзя. Вроде как, пламя являлось откликом Бездны, если посмотреть прямо в которую — или долго всматриваться в отклик которой — можно сойти с ума. Стать безумцем… Кто знает — может она сейчас толкала ни в чём неповинного человека в ту самую Бездну. Может, она в данный момент калечила ему жизнь…

Раймон, червовая девятка, всё смотрел и смотрел, словно видел там что-то, на что следовало смотреть, на что следовало обратить внимание… Он смотрел, и девушке его глаза казались уже не синими, какими были раньше, а несколько посветлевшими… Почти небесно-голубыми…