Вернуться в сказку - [172]

— Я не прошу тебя отказаться от твоей чести, — как можно холоднее произносит Анна. — Я прошу тебя быть благоразумнее.

Леон смотрит на неё теперь с такой злобой, что девушка готова отшатнуться от него. Она боится своего же брата. Брата, который всегда был для неё всем. Почему же так получается? И Анне вдруг вспоминаются слова королевы Риделт: «Простая девушка может не бояться ничего, но королева будет бояться всего». И только сейчас до неё доходит, как же права была покойная женщина…

— Быть благоразумнее?! — кричит Леон. — Благоразумнее?! То, что у вас, женщин, называется «быть благоразумнее», у мужчин называется бесчестьем!

Анна вздрагивает. Брат никогда раньше не кричал на неё. Она не помнит ни одного раза, когда он посмел бы повысить на неё голос, а теперь? Неужели всё будет настолько иначе, нежели раньше, что даже самый близкий ей человек станет чужим… Девушка пытается схватить брата за руку. Как раньше… Обычно он всегда переставал сердиться на неё в таких случаях, обычно они после этого просто смеялись над тем, насколько глупой была их ссора. Но на этот раз парень не даёт прикоснуться к себе. Анна удивлённо смотрит на брата.

— Я думал, что ты не похожа на других женщин. Видимо, я ошибался, — произносит Леон с таким презрением, что девушка уже не может выдержать. — Ты такая же беспринципная тварь, как и они.

Какой-то хлопок. Новоиспечённая графиня Хоффман сама не сразу понимает, что случилось; только через минуту, вдруг увидев, что щека её брата начинает краснеть, она, наконец, понимает, что именно произошло. Она сама не ожидала от себя такого. Не в силах больше смотреть в удивлённые глаза брата, она быстро выходит из комнаты. Анна не сможет выдержать ещё каких-то упрёков. Только не от Леона. Девушка уже готова разрыдаться. Она не слышит, как брат зовёт её, не видит вопросительных взглядов слуг… Анна спускается по лестнице; мысль о том, что её мужу стоит заменить витраж здесь, немного отвлекает её от ссоры с братом.

В проходе она сталкивается с самим графом. Тот, увидев, в каком состоянии сейчас его жена, кажется, удивился. Ещё час назад всё было так хорошо, думается Анне. Она сидела в главном зале за столом рядом со своим мужем. Тот снова расхваливал её, снова смотрел на неё весело, вовсе не равнодушно, её настроение снова начало улучшаться, а потом… Трудный разговор с братом. Леон всегда обладал не самым лучшим характером. С самого детства. Мама часто жаловалась на это. Да и все, кто хоть как-то общался с её братцем. Хоффман удивлённо смотрит на неё и когда она проходит мимо, и когда направляется в свою спальню. Ей просто хочется отдохнуть. Ей просто хочется разрыдаться. Только теперь она не имеет права плакать на людях…

— Анна? — спрашивает граф. — Анна? Что случилось? Твой брат?

Девушка уже не в силах держать себя в руках, она кивает и подносит руку к лицу. В глазах скапливаются слёзы, сдерживать их уже практически невозможно. Ком, что подступает к горлу, уже не даёт ей нормально дышать. Анна чувствует, что задыхается. Девушка всхлипывает и прижимается к графу, который, видимо, совсем не ожидал этого. Она уже просто ревёт, она пересказывает ему весь разговор с Леоном, а он лишь внимательно слушает её, не произнося ни слова.

— Твой брат — глупый избалованный мальчишка! — говорит Георг холодно, в его голосе чувствуется отношение к Леону, отвращение, которое всегда присутствовало. — Я сам поговорю с ним. Я, между прочим, как-то тебе говорил, что с твоим братом следует обращаться куда более строго, нежели ты с ним обращаешься.

Анна только кивает и крепче прижимается к Хоффману. Тот обнимает её. И так терпеть боль от этой обиды легче, так девушка чувствует себя не такой одинокой. Анна не понимает, за что брат сказал ей это. Она не понимает, почему ударила его. Ей кажется, что вот-вот всё, что было хорошего в её жизни, начнёт рушиться. Конечно, она помнит, как он говорил ей это, помнит и то, как она обиделась тогда. Ей и сейчас кажется, что ей не следовало давать Леону пощёчину, ей и сейчас кажется, что она просто не имела права на это. Она младше его на два года, но с самого детства она играла роль скорее старшей сестры, нежели младшей.

Граф помогает ей дойти до дивана, помогает сесть, зовёт какую-то служанку, чтобы та принесла его супруге воды, а Анна в это время просто плачет. Быть может, все слёзы, что накопились в ней за эти пять лет, вырвались теперь наружу. Анна соображает сейчас слишком смутно, но даже этого хватает, чтобы подумать о том, что, возможно, не произойди с ней столько всего за последние года, среагировала бы девушка куда менее бурно. Быть может, скажи ей он это лет шесть назад, Анна бы просто надулась и пожаловалась отцу на то, что брат её обозвал. Если бы это случилось шесть лет назад… Но это произошло сегодня, сейчас, в день её свадьбы, в день, которого она так ждала последний год… Хоффман встаёт с дивана, целует её в лоб и идёт к двери. Говорить с Леоном, догадывается девушка…

— Он обещал никогда не оставлять меня одну… — бормочет Анна, когда граф выходит из комнаты.

Теперь, в этой комнате, она почему-то особенно остро чувствует себя одинокой. Такого не было никогда в её жизни. Только сегодня. В день, который, как ей казалось, должен был стать самым счастливым для неё…