Вернуться на «Титаник» - [3]

— А я никогда и не верил, что ты немец! — разразился смехом Антуан.

— Вообще-то, тогда уж, еврей, — так же, усмехнувшись, ответил ему Виктор, — фон Готт, это фамилия человека, который вырастил и воспитал меня после «Титаника». Я вообще не знаю, что было бы со мной, не появись он тогда, в те дни, в моей жизни. Он был немец. А вот моя покойная мачеха была еврейкой, а мой сводный брат — раввин на Манхэттене. Но это дела не меняет.

Он положил бумаги и взял в углу огромный деревянный ящик.

— Давайте паковать это добро, пока есть время. Если нацисты это потеряли, то наверняка попытаются вернуться за этим сокровищем.

— Да что же тут? — бросился собирать бумаги и тетради Антуан.

— Отец был компаньоном Николы Теслы, — ответил, не глядя на Антуана Виктор, собирая бумаги, — они занимались подвижным магнитным полем. Представляете, что может случиться, если фашисты попытаются это использовать в качестве оружия?

— Гм, — проговорил Эрнест, не отрываясь от тетрадки в кожаном переплёте, — «чёрные дыры» и «кротовые норы»[1]? Я думаю, что твой покойный отец был гением, опередившим свою эпоху…

— Что значит «кротовая нора»? — не понял Антуан.

— А это значит, — ответил Эрнест, глянув на француза, — что если мы соберём по этим записям механизм, над которым работал отец нашего Гарольда, который сейчас Виктор, и запустим его, то выйдем отсюда не в сарай, а там, где захотим. И тогда, когда мы этого захотим. Например, сможем отужинать с Бонапартом, или собственными глазами увидеть смерть Цезаря.

— Что? — удивлённо глянул на Эрнеста Антуан, — так чего мы копаемся, товарищи? За таким они не просто вернутся, а на танках! Быстрее! И постарайтесь не потерять ничего!

Небольшая яхта почти причалила к маленькому деревянному пирсу.

— Чарли! Старина! — замахал руками Эрнест, завидев на мостике фигуру капитана.

— Здорово, Хемингуэй! Может скажешь мне, какого чёрта тебя занесло именно в эту деревню? — шутя ругался капитан, которого, как оказалось, звали Чарли.

Он подогнал яхту как можно ближе, спустился на палубу, и спрыгнув на пирс, не дожидаясь пока подадут трап, побрёл пешком к берегу.

Матросы бросили якорь.

— Чего это у вас? — указал он на огромный ящик, — и может познакомишь со своими товарищами? — обнял Хемингуэя капитан.

— Пустяки, — махнул рукой Хемингуэй, — это кое-какие бумаги, которые надо доставить в Ливерпуль вместе со мной и этим уважаемым журналистом, — указал он на Виктора.

— Надеюсь, это не то, что заинтересует пограничников? — посмотрел на ящик капитан.

Виктор хотел что-то ответить, но Хемингуэй опередил его.

— Ну что ты, старик, брось, какие пограничники? За ними немцы гоняются.

Капитан улыбнулся.

— Ну слава Богу, а то я уж начал волноваться, что это очередная партия рома для многострадальной Америки. Он посмотрел на Виктора.

— Капитан Чарльз Лайтоллер[2], — кивнул капитан.

— Виктор фон Готт, — ответил Виктор, — а Вы…

— Тот самый, но не хотел бы обсуждать это с журналистами, если Вы про «Титаник», — сказал спокойно Лайтоллер.

— Пожалуй, Вы мне не откажете в этом, — улыбнулся Виктор и протянул ему руку, — сегодня я второй раз Ваш пассажир.

— Да ну… — удивился Лайтоллер, — надеюсь, что в этот раз я Вас доставлю в порт назначения. И думаю, тогда нам действительно есть о чём поговорить…

Яхта отчалила через несколько минут. Антуан долго махал вслед руками своим друзьям и скоро вовсе исчез из виду.

Хемингуэй достал сигару, предложил другую Виктору, но тот отказался.

— Не люблю крепкий табак.

— А вот это ты зря, товарищ коллега, — ответил Хемингуэй. Он затянулся крепким дымом, подумал и закрыл глаза.

— Тишина-то какая, — проговорил Хемингуэй, — будто и войны нет.

— Тишина всегда обманчива, — ответил ему Виктор.

— Что верно то верно, — согласился Хемингуэй и посмотрел на Виктора, — а я не знал, что Вы старые друзья с Лайтоллером!

— Скорее друзья по несчастью, — согласился Виктор.

— Так получается, что ты был на «Титанике»? И там погиб твой отец?

— Да, — вздохнул Виктор, — и вся семья. Братья, сёстры и мать тоже там.

— Сочувствую тебе, дружище, — положил ему руку на плечо Хемингуэй, — знаешь? А у меня с собой замечательный бренди! Может по маленькой? И пусть нам всем повезёт!

Виктор рассмеялся.

— Я, когда нибудь составлю твой цитатник и буду повторять за тобой как попугай! Ты как скажешь что-нибудь, так это хочется запомнить!

Он повернулся к Хемингуэю и облокотился на борт.

— Пошли, мистер трезвенник!

РОССИЯ; ЛЕНИНГРАДСКАЯ ОБЛАСТЬ; НАШИ ДНИ

Небольшой дом неподалёку от Санкт-Петербурга был почти неизвестен туристам, но, тем не менее, сюда время от времени приезжали небольшие экскурсии. Всё что тут было — фотографии в рамках на стенах по всем комнатам, экспонаты на самодельных, аккуратных витринах и стойках, а ещё была небольшая комнатка с видом на Финский Залив. Она точно воспроизводила рулевую рубку «Титаника». Именно там любили фотографироваться посетители, а детям было интересно покрутить штурвал и машинный телеграф, представляя себя настоящими матросами.

Это был частный музей, в котором и директором, и владельцем, и экскурсоводом был один-единственный старик, говорящий со странным акцентом.