Вернуться к подлинному - [3]

В основу сюжета положена история исчезновения в 1891 году где-то в море, возле берегов Южной Америки, австрийского эрцгерцога Йоханна. Оставив императорскую семью после самоубийства эрцгерцога Рудольфа в 1889 году, отказавшись от титула и связанного с ним высокого положения в обществе, приняв простецкую фамилию Орт, европейский аристократ отправился в плавание на легком парусном судне, и дальнейшую его судьбу навек сокрыли океанские волны.

Жюль Верн был знаком с братом пропавшего принца, эрцгерцогом Луи-Сальватором Тосканским, племянником императора Франца-Иосифа. Сиятельная особа посетила знаменитого литератора в 1884 году в Венеции. Эрцгерцог подарил ему собственное сочинение о Балеарских островах, заслужившее высокую оценку мастера пера: годы спустя Верн весьма лестно отозвался о нем в «Кловисе Дарданторе»: «Эта работа — воистину несравненная по изяществу исполнения, по географической, этнической, статистической, художественной ценности»[2]. Прославленный автор долгие годы состоял в переписке с монаршим отпрыском и информацию о разрыве Йоханна с семьей получил, что называется, из первых рук, хотя австрийский двор долго скрывал дерзкий поступок эрцгерцога, отказавшегося от наследных прав и променявшего блеск венских дворцов на жизнь среди единомышленников, посвятивших себя служению анархистскому идеалу. Об истинных причинах разрыва эрцгерцога с габсбургским семейством австрийское общество узнало уже после смерти автора «Магеллании»[3].

Неординарные поступки всегда привлекали внимание Верна-старшего. К тому же таинственный уход от цивилизации европейского аристократа чем-то напомнил судьбу капитана Немо. В одном из предыдущих романов — «Лицом к знамени» — Жюль уже обыгрывал эту тайну. Одним из героев книги стал тогда граф Артигас-Карраж. Из первой половины этой фамилии, написанной по-французски, перестановкой букв получается слово «Австрия» (вспомним любовь Верна к головоломкам!). Другую же половину легко свести к прозвищу героя романа «В Магеллании» Кау-джера[4]. Эта же половина присутствует во второй части названия шаланды, на которой порой плавает отшельник, — «Вель-Кьеж». Знаменателен этот ряд: Карраж (во французском написании в конце присутствует еще нечитающаяся буква «е») — Джер — Кьеж. В нем легко отыскать (в последнем случае — с перестановкой) латинские буквы «J» и «Е», начинающие французское имя Жан (Jean), равнозначное немецкому Йоханн.

На этом, однако, аллюзии кончаются. Писатель не раскрывает тайны своего героя. Мишель Верн, не поняв намерений отца, напротив, напрямую говорит о принадлежности Кау-джера к одному из правящих домов Европы. Впрочем, в 1908 году, когда Мишель усердно переписывал «Магелланию», и тем более в 1909-м, когда «Кораблекрушение "Джонатана"» увидело свет, анархистские воззрения Йоханна, приведшие его к разрыву с правящим в Австрии домом, перестали быть тайной.

Непосредственными источниками Ж. Верна при работе над «Магелланией» были две статьи, опубликованные с промежутком в четверть века журналом «Le Tour du Monde». Автором первой из них являлся чилиец Виктор де Рочас, который в 1861 году представил на страницах журнала «Дневник путешествия по Магелланову проливу». Другую написал французский ученый доктор Яд, руководивший научной экспедицией на судне «Романш». Кстати, упоминание об этом плавании есть в романе. Статья Яда «Год на мысе Горн» появилась в журнале в 1885 году.

Из упомянутых статей писатель почерпнул все фактические данные о географии архипелага, о его растительном и животном мире, сведения об условиях плавания в лабиринте островов и проливов, о быте туземного населения. Иногда он дословно переносил в свой текст описания путешественников.

Из этих же текстов взято и французское название Исла-Нуэвы. Лишний раз подчеркнем любовь писателя к словесным играм: на языке галлов остров называется Новым (Neuve), что с перестановкой слогов и заменой одной буквы легко сводится к фамилии автора — Верн. Кстати, фамилия индейца-лоцмана сначала звучала иначе: Каррон, что фонетически созвучно с Хароном — зловещим персонажем эллинской мифологии, перевозчиком душ через реку, отделявшую солнечный мир живых от печального царства мертвых…

Роман о Магеллании начинается так же, как и множество других произведений Ж. Верна: географическими описаниями, историческими экскурсами, вплетающимися в сюжетную канву. Но очень скоро автор переходит к иной, глубоко волнующей его теме: индивидуум и власть. Как раз в это время отношения амьенского муниципального советника Верна с новым мэром города Альфонсом Фике, мягко говоря, не складывались. В одном из своих стихотворений писатель назвал городского голову «ужасным господином Фике» и «вьючным животным». Но с властью мэра даже он, народный избранник, человек всемирно известный, пользовавшийся огромным авторитетом в самых разных кругах, коротко знакомый с несколькими отпрысками правящих династий Европы, ничего не мог поделать. Что же говорить о простых смертных! Не оттого ли готов покончить жизнь самоубийством Кау-джер? Нет, сам Верн и в мыслях не допускал для себя подобного исхода, но к иллюзиям демократии совершенно охладел.