Вернуться из смерти - [8]

  - Какой?

  - Магией. Непосредственным воздействием слова - на материю. Некогда люди умели колдовать, не так, как нынешние знахари да гадалки, а по-настоящему. Но Справедливый Стиглон решил, и Мы согласились, что магия даёт людям слишком много сил. Лучшие из магов по сути становятся недо-Богами. Он сделал так, что серьёзная магия недоступна людям, а сильнейших магов и их потомство - просто уничтожил. Но потенциально магия в мире существует. Есть место, где можно разбить её клетку, и людям, в чьих жилах течёт нужная кровь, станет доступно волшебство. Это уравновесит власть алков над машинами, хотя бы отчасти, вернув прежний баланс на новом уровне.

  - Значит, сказки, какие рассказывают по вечерам...

  - ...Враньё, - безапелляционно заявила Алха. - По большей части, но не всё. Справедливый не хочет и слышать об освобождении магии. Боится поступиться властью над смертными - будто алкские новинки не приведут к тому же самому... Действовать придётся без Его ведома, и, предупреждаю, ты можешь навлечь на себя гнев Отца Богов.

  - Так где и что нужно делать? - спросила Эвинна. Стоит ли терять драгоценное время на всякие предупреждения, когда есть лишь три по-настоящему важных вопроса? - И как?

  - Какая быстрая... Увы, дитя, я знаю лишь то, что сказала. Темницу Магии делала не я. Я даже не знаю, что она собой представляет. Знаю, что она на юге, за Ледяным морем, которое там не такое уж и ледяное. Там, откуда пришёл Харин, и ещё южнее.

  - Не густо, каттхая, - произнесла Эвинна, и только тут поняла, что говорит с Богиней как с обычной, смертной женщиной. Алха не подумала обидеться: двух женщин породнила общая тайна, и неважно, кому перемываются косточки - легкомысленному мужу или Справедливому Стиглону. - Что я могу сделать? Справедливый меня не выпустит...

  - Я могу помочь, - сказала Алха грустно, и Эвинна почувствовала, как по бесплотному телу прокатывается жаркая волна нетерпения. - Я бы помогла тебе и так, из сострадания и потому, что ты не смиришься, всё равно найдёшь лазейку. Но ждать, пока ты сообразишь, времени нет. Права на перерождение Справедливый тебе не даст, да и не устроит оно ни тебя, ни меня. Выход один: вернуть тебя в мир живых, но в тело взрослой девушки, которой предстоит умереть. Не знаю, как это сработает, возможно, вообще ничего не получится, и ты навсегда исчезнешь межу мирами мёртвых и живых. И даже если получится, не знаю, узнает ли тебя, например, твой любимый. Впрочем, если по-настоящему любит - узнает. Я не могу направить тебя в Сколен - тебя тут же обнаружат, и я даже представить боюсь, что сделает Стиглон. Тело я присмотрю очень далеко от Сколена, и тебе, возможно, придётся добираться год.

  - Год?! Но за это время Амори...

  - Знаю, дитя. За год мы рискуем потерять всё. Но иначе надо ждать лет пятнадцать, а то и двадцать - это куда хуже. Двадцать лет Сколену точно не продержаться - к тому времени, боюсь, появится что-то похуже пушек и винтовок. Придётся рискнуть: в случае неудачи ты просто исчезнешь... Если не хочешь рисковать - откажись. Я пойму и попытаюсь перевоплотиться в смертную сама. Ты согласна рискнуть?

  Алха молчала, Эвинна думала. Перед её мысленным взором проносились картины недолгой жизни, какой другим хватило бы на сто лет, и то, что рассказали другие. Снова уходил в последний бой отец, и ещё молодая мама жадно приникала к его губам. Вновь звенело железо и кричали погибающие на болотах той страшной ночью, когда она осталась на свете одна, и мать непокорно смеялась в лицо карателю, убийце и насильнику... А миг спустя и сам Тьерри, истекая кровью, с искажённым мукой лицом, испускал дух. Вновь хрипела умирающая на колу принцесса Хидда, гибли и кетадрины, застигнутые врасплох нападением. Перед несуществующими глазами проносились всё новые лица - те, кого пришлось убить ей самой, и те, кто погибли в жерновах войны без её прямого участия.

  Все они погибли, а тысячи тысяч других - умерли своей смертью, скончались от голода и болезней, да хоть отравились хмельным или убиты в пьяной драке. Но вскоре снова вдыхали воздух мира живых, возродившись к новой жизни младенцами и заплатив за это лишь памятью, а если нагрешили - кастой. Её плата за попытку вернуться к жизни может быть неизмеримо выше - небытие, полное отсутствие того, что было некогда Эвинной ваной Эгинар. Чтобы согласиться с такой участью, нужно быть или измученным скукой бессмертным, кому даже такой конец лучше, чем унылая бесконечность. Или безбожником, принимающим посмертное небытие как вещь неприятную, но неизбежную и не вызывающую протеста. Эвинна не была ни тем, ни другим, всё её лишённое плоти существо содрогнулось от ужаса.

  Но крепло и зрело, наливаясь силой пробивающей камни травы и твёрдостью чугуна, ощущение правильности происходящего. Чудо может совершить каждый, и необязательно быть богом или магом. Но лишь немногие готовы заплатить за него настоящую цену. Если хочешь превозмочь саму смерть - надо поставить на карту жизнь и посмертие. Риск небытия, участи, страшнее которой для человека нет - достойная цена за освобождение из рая. Но если есть хоть малейший шанс помочь своим, а может, даже вновь соединиться с Моррестом... В конце-то концов, она согласна, чтобы он её звал по-другому, и лишь в постели, в минуты страсти, с его губ срывалось прежнее имя - чтобы потом, осознав промах, он краснел и извинялся, не догадываясь, что сказал правду...