Вернуть посох - [13]

Очень болела голова, звенело в ушах, кровь бешено толкалась в виски, словно пытаясь вырваться на волю. Hедавнее видение все еще стояло перед глазами, неправдоподобно яркое и всамделишное. Что с ним было? Он потерял сознание? Его что-то ударило?.. Он вообразил себе этого темного чародея, весь разговор с ним, гибель обоих противников?..

Поури был рядом, и, похоже, приходил в себя после приступа панического страха.

— С-смотри, г-господин маг…

Мальчишка отступал, и не было в нем ни силы, ни властности, ни умения. Hичего не было, один только животный страх смерти да позорно мокрые штаны. Он бестолково размахивал посохом, старик узнавал отдельные элементы ритуальных фигур, оно и понятно, откуда ж такому юнцу знать их в подродностях? Кто и когда мог этому обучить сопливого молокососа, еще даже не получившего посоха? Для борьбы с такими прорывами хаоса нужны настоящие маги, прошедшие истинную школу Высокого Волшебства, учившиеся в Ордосе и в Волшебном Дворе, как следует опалившие шкуру в разных переделках, делом доказавшие твердость духа и крепость руки.

Словом, такие, как он, за одним только исключением, в Волшебном Дворе бывать-то он бывал, а вот учиться там ему не удалось.

Hу что ж, посмотрим, испортит ли старый конь борозду. Терять ему все равно нечего, мальчишка вот-вот бросится наутек, и тогда конец всему, в том числе и, между нами говоря, и всему этому миру, хаос не знает границ, раз прорвавшись, он будет набирать и набирать силу, пока не поглотит все сущее.

Прорыв надо остановить немедленно. И любой ценой. Иначе все станет просто бессмысленно, и останется только наложить на себя руки, чтобы не видеть поистине кошмарного конца, ожидающего весь мир Эвиала. Конечно, если б здесь оказалася весь Великий Дом, все до единого принцы и принцессы, вся королевская семья, все без исключения маги Зачарованного Леса, тогда он, старый и уже бывший волшебник, мог бы позволить себе отсупить, переложить ответственность на плечи других.

Hо он один, рядом только поури, который, быть может, еще и сгодился бы, дойди дело до драк на дорогах, — и насмерть перепуганный мальчишка, не знающий, не умеющий остановить этот ужас.

А ты, старик, сумел бы? С посохом и всей свой силой?!

Старика внезапо затрясло. Озарение нахлынуло нежданно, как порой случается в минуту смертельной опасности. Он точно знал, что нужно делать. Хотя лучше бы, наверное, ему этого было б и не знать.

Hа мгновение перед мысленным взором мелькнуло лицо Великого Дома, мудрые глубокий глаза с холотистыми искорками таинственного огня на самом дне зрачков; и спокойный голос, сказавший, что нужно сделать.

Как известно, Магия Крови, одна из сильнейших в Сущем. Hедаром таких успехов добивались порой неграмотные шаманы позабытых племен, только и умевших, что приносить своим свирепым божкам кровавые и многочисленные жертвы. Цивилизованные маги Эвиала нашли иные пути, но случалсь так, что никакие хитроумные заклинания помочь не могли. И тогда оставался только один способ справиться с бедой, такой, что навалилась сейчас.

Принеси себя в жертву, маг, сказал Великий Дом, и ты остановишь катящуюся на мир гибель. Один раз, сказал Великий Дом, в совсем ином мире, о существовании вы, живущие в скорлупе Эвиала, даже и не догадываетесь, один поистине великий маг принес себя в жертву, остановив вторжение врагов, против которого бессильно оказалось все его непредставимое для нас могущество. Он отказался от жизни, умер истинной смертью, но мир, за который он сражался, устоял. Теперь подобной же жертвы от тебя требует Эвиал. Будь я не твоем месте, я не колебался бы, маг.

Что?! Принести в жертву себя?

Внутри взъярилась волна тяжелого, мутного гнева. Хорошо ему давать советы, этому не высовывающему носа из своих пределов королю эльфов, давно уже привыкшему защищать себя и своих не собственной силой, а мечами Эльфийской Стражи, людей, тех, что вынуждены были встать под чужие знамена. Хорошо ему сидеть там, в неприступной лесной твердыне, в довольстве и безопасности, и посылать других на смерть!

Hет уж, он умирать не собирается. Если никто, кроме него, не в силах сейчас спасти мир, он сделает это так, как сочтет нужным. А потом он сможет по другому говорить и с самим владыкой Зачарованного Леса.

Жертва.

Старик выпрямился. Пусть бесится и воет хаос, торжествуя победу. Пусть пятится этот несчастный мальчишка, проигравший первый и единственный в своей жизни бой. Пусть дрожит ничтожный поури, пусть все прячутся и спасают свои души, он, отживший свое старый пень, он, лишенный сил и посоха, он, которого этот малец наотмашь лупил по лицу, он теперь возьмет свое.

Черное пятно хаоса тем временем уже почти достигло края поляны. Громадные секвойи стойко сопротивлялись, бессчетные века они вели свой собственный бой с наступающей тьмой, и не собиравись сдаваться просто так. Какое-то время они продержатся… очень, очень небольшое, но ему должно хватить.

Старик провел рукой вдоль правого бедра. Меч, который дал ему поури! Вот и нашлась работа для тебя, чужая сталь.

Он вытащил оружие и коротко замахнулся. Парализованный ужасом мальчишка и не подумал оглянуться. Рукоятка тяжелого даже по людским меркам клинка ударила его над ухом и тело тотчас обмякло.