Верну любовь. С гарантией - [18]

На совещание она так тогда и не попала. Первая медицинская помощь закончилась тем, что они занимались любовью весь оставшийся день и длинный зимний вечер и пили шампанское, очень кстати оказавшееся в ее почти пустом холодильнике. Потом ему не хотелось уходить, и на глазах ее были слезы, когда поздно ночью они все-таки расстались. Да, у нее на глазах были слезы — он бы мог в этом поклясться. Они договорились встретиться на следующий день, и он почти ничего не помнил из этого дня: ни как ушел утром из дому, ни как работал — только то, что в четыре часа она будет ждать его в этом самом месте. Он думал, что она не придет, но, когда подъехал, Алена уже ждала его и показалась ему еще красивее, чем вчера. Они начали целоваться прямо в машине, и непонятно было, как он вообще тогда доехал…

Каждый день он находил в ней все новые достоинства и оправдывал недостатки. Прекрасная собеседница, умница, красавица. Изумительная любовница. Деловая женщина, не какая-нибудь сидящая дома рыночная кошелка. Пунктуальна, еще ни разу не опоздала… Он посмотрел на часы. Неужели она забыла? Он ждет ее почти час! «Абонент вышел из сети и временно недоступен…» — Андрей выругался и дал отбой. Может, у нее трубка села? Может, подъехать к ней на работу? Он вдруг озадачился. На какую работу? Один раз она неопределенно махнула рукой в сторону зданий, мимо которых они проезжали: «Моя работа…» Банк, контора, институт? Утром она уезжала из дому на час раньше его — «на работу». А вечером они встречались здесь. Он подождал еще, потом завел остывший движок. Нет, нужно ехать. Что-то случилось. Или ее задержали, или она забыла об их встрече. В глубине души он не верил, что она могла забыть. Значит, задержали. И у нее разрядилась батарея, а звонить с городского на мобильный у них в офисе не разрешают. Да, именно так. Он с облегчением вздохнул. Он подождет ее дома. Заодно купит по дороге чего-нибудь поесть — Алена не отличается склонностью к ведению домашнего хозяйства.

Захлопнув за собой дверь, он подумал, что нужно сменить этот примитивный замок. Да, пожалуй, и дверь тоже ненадежна — хлипкая фанера, такая вылетит от хорошего удара ногой. Как это ее до сих пор не ограбили? В подъезде нет даже домофона. А у Алены явно есть что брать — драгоценности, несколько шуб, дорогой музыкальный центр, плюс ноутбук, который он ей подарил… И такие несерьезные препятствия. Придется этим заняться. Потянувшись, чтобы повесить пальто, Андрей вдруг увидел, что в шкафу нет именно этих ее шуб, о которых он сейчас думал. Вообще, шкаф был почти совершенно пуст, если не принимать в расчет сумки, с которой он ушел из дома, трех белых рубашек и сменного костюма, сиротливо висящих посреди пустого пространства.

Андрей стремительно прошел в комнату и включил свет. Пластиковая люстра «под хрусталь» резко вспыхнула, щелкнула, и в ней стало на одну рабочую лампочку меньше. На полу валялась какая-то бумажка. Он машинально подобрал ее. Телевизора и музыкального центра не было. От них остались только чистые прямоугольники посреди пыльного поля. Бегло осмотревшись, Андрей не обнаружил никаких Алениных вещей. Все было сдвинуто со своих мест, как будто кто-то выезжал в большой спешке. Один стул валялся посреди комнаты, глупо задрав ревматические деревянные ноги. Он поднял его и сел. Он все еще не понимал, что случилось.

* * *

— Наконец-то. Где ты была?

— Я тебе не жена, чтоб докладывать, где была!

Владимир опешил. Никогда он не поймет этих баб. Он только пошел купить ей булочку, да еще по дороге взял пачку сигарет, а когда вернулся, ее уже и на рынке не было! Зинка в красках живописала ему, что произошло. Да хрен с ними, с деньгами этими! Заработаем.

— Любань, ты чего? — Он с сочувствием тронул ее за руку. — Ты за товар так переживаешь, да? Да черт с ним, с товаром. Хорошо, что жива осталась…

— Не трогай меня, — прошипела Люба.

Владимир пожал плечами.

— Ужинать будешь?

— Аппетит отшибло. Значит, так. Собирай быстро свои манатки и катись к своей ведьме. И чтоб через десять минут тебя здесь не было.

Владимир Парасочка вспыхнул. То есть как это? Она его выгоняет, что ли? Из-за того только, что он ходил за этой дурацкой булочкой? Одна машиной попрекала, а эта вообще из-за булочки?! Он понимает, что ей обидно, но вот так, не из-за чего… Ладно, не будем ссориться по пустякам. Он поднял руку, чтобы обнять любимую женщину, но Люба буквально отпрыгнула от него.

— Отойди от меня!

— Да ты что, совсем спятила! — рассердился Владимир. — Я тут суп сварил, картошку потушил с мясом, а она явилась — и на тебе!

— Не буду я жрать твой гребаный суп! — Люба метнулась в кухню. На глазах у остолбеневшего сожителя она схватила кастрюлю, прошла в туалет и демонстративно вылила суп в унитаз. Еще минута — и туда же отправилась картошка.

— А теперь — иди отсюда, к заразе своей, ведьме иди, чтобы духу твоего больше в моем доме не было… — Люба открыла дверь в подъезд. — Чтобы…

— Да иди ты сама знаешь куда! — Владимир вдруг вплотную придвинулся к ней, и Люба на мгновение почувствовала тот древний страх, который испытывает перед разгневанным мужиком любая баба, даже самая отъявленная феминистка. Она отвела взгляд и медленно, задом отступила в кухню. Он двинулся было за ней, но она взвизгнула и захлопнула дверь прямо у него перед носом. Владимир услышал скрежет и понял, что любимая женщина забаррикадировалась от него, придвинув к двери тяжелый стол. Она продолжала чем-то греметь, но его это уже не интересовало.