Верность любви - [8]

Кем человек родился, тем он и должен быть по жизни. Змея рождается змеей и живет, как следует жить змее. А если тигру суждено появиться на свет тигром, то он существует так, как только и может существовать тигр. Люди тоже не могут поступать иначе, а если пытаются — то это нарушение не только человеческих, но и высших, священных, законов. Единственная возможность изменить свою судьбу — это смерть и перерождение.

Семья матери Тулси принадлежала к касте земледельцев, а ее отец был брахманом, представителем высшей касты, по преданию созданной из головы великого бога Брахмы. Отец, посмев жениться на прекрасной Арундхати, нарушил чистоту сословия — и принес в жертву все, что внушали ему с раннего детства. Ходили слухи, будто Аджит сказал родителям, которые воспротивились браку: «Жизнь не только учит человека быть послушным своей судьбе, но и толкает его на поиски свободы».

Известно, что отступление от долга и желание противиться предначертанному пути порождает плохую карму. Последствия не заставили себя ждать. Молодые люди прожили вместе несколько месяцев, отвергаемые всеми и не понимаемые никем, а потом Арундхати умерла во время родов. Аджит исчез, как в воду канул. Поговаривали, что от горя он повредился умом и отправился странствовать, и никто не знал, жив ли Аджит или его прах давно развеян над водами священного Ганга.

Уважаемые люди деревни, посовещавшись, решили, что маленькую Тулси должна воспитывать ее тетка Рохини, ближайшая родственница умершей Арундхати, родители которой один за другим сошли в могилу вслед за дочерью. О том, чтобы девочка росла в семье родных Аджита, не могло быть и речи. Вечно насмехавшаяся над Тулси Шармила была именно из той семьи. Все эти годы они ненавидели Тулси за ее красоту, живость и приветливый нрав, а больше всего — за то, что она существует на свете.

От тетки девушка тоже видела мало добра. Ее муж жалел племянницу, но Рохини думала только о том, что у нее растут две родные дочери, что Арундхати опозорила семью и что Тулси не суждено выйти замуж.

Девушка спокойно дождалась своей очереди и наполнила кувшин. Легким движением набросила на голову край сари и, ни на кого не глядя, пошла по улице.

Несмотря ни на что, Тулси любила родную деревню. Солнце медленно поднималось по небу, с полей доносилась оглушительная трескотня насекомых, в густой листве деревьев шумно возились птицы. Ниспадавшие с крыш длинные вьющиеся растения придавали невзрачным домикам удивительно живописный вид.

Тулси шла по улице, как вдруг почувствовала сильный толчок и едва не упала. В следующую секунду кувшин разлетелся на десятки осколков, а ее с головы до ног окатило холодной водой. Девушка испуганно вскрикнула. Она увидела Хариша, который бросил в кувшин камень, а теперь стоял, самодовольно и в то же время чуть виновато улыбаясь.

У девушки перехватило дыхание. Рохини шкуру с нее спустит! Недаром ей снилась богиня Кали!

Между тем Хариш подошел ближе. Как и большинство деревенских юношей, он относился к Тулси свысока. Его семья считалась зажиточной; совсем недавно сестре Хариша сшили на свадьбу сари из прозрачного бенаресского шелка, усыпанного серебряными точками, словно небо — звездами, и привезли из Калькутты чудесные золотые украшения.

У Тулси никогда не было ни украшений, ни хорошей одежды. Разве что простенькие лаковые браслеты с вдавленными в них бисеринками да дешевое колечко из желтой меди. Девушка почувствовала, что у нее дрожат губы. Мокрое сари облепило тело, с волос капала вода.

— Я не хотел, так получилось, — с неловкой усмешкой произнес Хариш. — Я давно хотел с тобой поговорить.

Тулси вскинула на него большие темные глаза, в которых затаился гнев.

— О чем? — натянуто спросила она.

Он улыбнулся — на сей раз по-другому, приветливо и открыто.

— О тебе.

— Мне нужно домой.

— Я недолго. Здесь говорить нельзя — нас могут увидеть. Давай выйдем за ворота. А потом, обещаю, я принесу тебе новый кувшин.

В окружавшей деревню ограде было четверо ворот, которые запирались при помощи больших деревянных решеток. Почти сразу за ними начинались джунгли.

Тулси боялась возвращаться домой без кувшина: тетка начнет проклинать ее на чем свет стоит, может и ударить. Хариш истолковал ее молчание как согласие и направился к воротам. Девушка нехотя пошла за ним.

Они вступили в царство джунглей, под сень громадных сводов зелени, испещренных пятнами солнечного света там, где он мог проникнуть сквозь густо переплетенные перистые метелки, ползучие стебли и причудливо изогнутые стволы. Юноша остановился и, повернувшись к Тулси, сказал:

— Зря Рохини говорит о тебе гадости. Как-никак ты дочь брахмана, об этом не стоит забывать. Ты всегда казалась мне необычной. Другие делают то, что надо, и верят, что так надо. А вот ты — нет. — Он усмехнулся и прибавил: — Я видел, с каким интересом ты смотрела на иностранных солдат!

Тулси вздрогнула. Чуть больше месяца назад в деревню пришли чужеземные солдаты, все одинаково одетые, говорящие на странном языке, с непонятным оружием в руках. Как и другие девушки, Тулси спряталась в доме. Однако солдаты вели себя дружелюбно, они не собирались грабить деревню, убивать мужчин и насиловать женщин. Наполовину жестами, наполовину на ломаном языке они дали понять, чего хотят. Солдаты предлагали мужчинам поступить на службу, обещали обучить воинскому искусству и хорошо платить. Староста деревни, жрец и другие влиятельные люди приняли их с должным уважением и даже помогали убеждать односельчан. В конце концов почти все жители Балы высыпали на площадь и с любопытством разглядывали иностранцев.