Верность - [20]
— Так. Очень меня интересует, — гудел Аркадий сдерживаемым баском, если Женя отлучалась куда-нибудь, — какими делами ты занимаешься? Лекцию усвоила?
— Лекцию? Ах, лекцию… — хитрила Женя. — Разумеется. — И быстро-быстро: — Ты посмотри, хорошо я подстриглась? «Под полечку» называется. Красиво?
И поворачивалась перед ним, как перед зеркалом.
— Не так красиво, как трогательно, — отвечал Аркадий. — Прошу, прошу за мной. Где конспекты? Опять разбросала?
Он брал ее за руку и вел в аудиторию, усаживал за стол, раскладывал перед ней конспекты и долго, нахохлившись, сидел где-нибудь вблизи, пока не убеждался, что Женя знает материал лекции.
— Изверг, — говорила она. — Узурпатор. Унтер Пришибеев.
Была и у Нади маленькая, пустячная заноза в сердце. Женя это угадала первая.
— Подожди, Надя… Я устрою. Скоро литературный вечер, он будет читать стихи, я вас познакомлю.
— Ты, Женя, на самом деле думаешь… что-нибудь такое?
Марина, посвященная Женей в ее планы, спокойно сказала Наде:
— Что ж, я очень рада, Надя… Ты хорошая, серьезная девушка…
— Ну, совсем пропала! — засмеялась Надя. — Фантазия Жени.
…Литературный вечер состоялся.
Конферировал Аркадий Ремизов.
Он меньше всего обладал артистическими данными, так как не был изощрен и в эстрадном остроумии, но вряд ли кому приходила мысль, почему именно он с давних пор выступал в роли конферансье и распорядителя на вечерах. Как-то по-домашнему уютно становилось в аудитории, когда Аркадий выходил на сцену — добродушный и невозмутимый.
— Виктор Соловьев, второй курс, новые стихотворения, — торжественно объявил он и первый захлопал в ладоши.
Женя перестала «стрелять» по сторонам своими быстрыми глазами и толкнула Надю:
— Мужайся! Твой идеал.
Виктор Соловьев очень нравился девушкам, но ни одна из них не могла похвастаться его особым вниманием. Его глаза светились легким, впрочем, безобидным пренебрежением ко всему, что его окружало. Он стоял на сцене и читал. Стихи понравились всем, ему шумно аплодировали.
Особенный успех имели слова:
При этом Виктор встряхивал головой и разбрасывал в стороны руки.
— Знаешь, как мы познакомимся? — шептала Женя. — Пойдем и запишемся в кружок.
— Стихи писать? Я не умею.
— Ну, стихи! Мы в технический… Хочешь?
— Идет! — с веселой решительностью согласилась Надя. — Только ты первая!
Аркадий снова вышел на подмостки и произнес трагическим голосом:
— Антр-ракт!
Махнул рукой, давая знак оркестру.
Аудитория сразу ожила — голосами, смехом, улыбками. Оркестр обрушил на головы студентов первый оглушительный аккорд, долженствующий изобразить, по мысли капельмейстера Сережки Прохорова, начало вальса.
Вслед за первым аккордом, как всегда, по залу разнеслось всем знакомое сердитое шипение капельмейстера. Только после этого с грехом пополам полились медленные звуки старинного вальса.
— Разрешите?
— Не танцую.
— Жаль.
— Нетанцующие, в сторону!
— Шире, товарищи!
— Кто курит, кто курит здесь?
Смех, разговоры. Быстрые взгляды. Знакомства.
Вот уже с подчеркнуто равнодушным видом проталкивается сквозь толпу товарищей Виктор Соловьев. Вот уже Аркадий Ремизов примчался сюда и танцует очень галантно с маленькой Женей Струнниковой.
После танцев девушки подошли к Соловьеву. Он был окружен товарищами. Но Женя протиснулась вперед и потянула его за рукав.
— Да? — обернулся Виктор.
— На минутку! — сказала девушка, делая значительное лицо.
Они остановились около Нади. Та смотрела весело и открыто.
— Я вас слушаю, — сказал Виктор.
— Горим желанием записаться в ваш технический кружок, — сказала Женя, напирая на «ваш».
— Похвально! — взгляд Виктора рассеянно скользнул по лицу Жени. — Но не воображайте, что технический кружок существует забавы ради. Мы принимаем тех, кто серьезно работает в области техники.
— Надежда, подтверди! — Женя театрально отступила в сторону.
— Я всю жизнь отдам технике! — громко сказала Надя.
Виктор нахмурился. В тоне ответа он расслышал насмешку и внимательно посмотрел на девушку. Синие глаза и детски припухлый, красиво очерченный рот смутили его.
— Фамилия? — строго спросил он, доставая записную книжку.
— Степанова!
— Так. Прекрасно. Имя?
— Надя, — певуче сказала она, — Надежда. Надежда Петровна.
Женя не удержалась и вставила мрачным голосом:
— Можно Наденька…
Прыснула и, убегая, застучала каблуками.
Виктор усмехнулся.
— Хорошо, — сказал он, вглядываясь, — я вас буду звать Наденькой…
Ну что ж, Наденька так Наденька…
В книгах хорошо писали про любовь, а она уверяла Женю, что это выдумка.
— Ты не знаешь, — смеясь, говорила Женя.
Она не знает?! Сколько мальчишек за ней ухаживало в школе, и она их всех, конечно, любила… Даже сейчас. Все окончили школу, разлетелись, а она их все еще любит, — такие хорошие ребята. Но разве можно любить всех? Любят одного, самого лучшего. Так, чтобы настойчиво всплывали в памяти все детали минувшей встречи. Бывает, привяжется какой-нибудь пустяк — звон проводов, протянутых к семафору, когда они перелезали через них, или жук, упрямо карабкающийся вверх по стебельку, пока они наблюдали за ним, соприкасаясь головами, или узкая, вся в лунных пятнах дорожка в лесу… Привяжется и стоит в глазах. И радостно и смешно оттого, что есть такие пустяки на свете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.