Верность как порок - [9]

В их разговор вмешался шофер, высказав древнюю мудрость:

– Женись не женись – все равно пожалеешь.

Дьёэд переспросил:

– Это Сократ, не так ли?

– По крайней мере, Диоген Лаэртский приписывает эти слова ему, – любезно уточнил водитель. – Эти же слова цитирует Кьеркегор в своей «Диапсалмате». Месье, вы приехали.

– Когда мы увидимся вновь? – поинтересовался Марк.

– Я хотел бы пригласить вас завтра к себе на ужин, – предложил лже-Фернандо Рей.

– Нет, – сказала Эммануэль. – Я позвоню вам. Надеюсь, у вас есть телефон?

Он покорно вытащил из кармана своего пиджака очень плоский бумажник, достал оттуда маленькую визитную карточку и протянул ее молодой женщине. Та громким голосом прочла:

– П. Э. Б. Б. де Дьёэд. У вас столько имен?

– Мои родители были многословны, – извинился он.

– И все же назовите их.

Он чуть откашлялся и произнес:

– Пайан-Эростен-Белиал-Барабба.

– Вот как? – не поверила Эммануэль.

– Мои родители были еще и несколько противоречивыми людьми.

Она с пониманием кивнула.

Открывая пассажиру дверь, шофер по достоинству оценил его одежду:

– Вы одеваетесь на Олд Бонд стрит, в «Хилл-хаусе», не так ли? Хорошая марка, мало кто о ней знает.

– Но вы же знаете, – отметил П. Э. Б. Б. де Дьёэд.

– Я тоже там одеваюсь, – известил его водитель.

Эммануэль прервала этот поток любезностей:

– Что же, тогда до скорого! Пока, Пэбб.

II. Муж моего детства

1

Когда на следующее утро Эммануэль вошла в мастерскую Аурелии, цвет стен привел ее в замешательство. Она почему-то решила, что они должны были быть белыми, а полу надлежало быть заставленным стульями в форме церковных кропильниц или больших чаш. Ничего подобного! На стенах, выкрашенных в светло-бежевый цвет, не было ни одной картины, мебель отсутствовала полностью.

Взгляд Эммануэль несколько затерялся в просторах помещения, которое, как ей показалось, имело форму огромной вытянутой буквы S. Она вошла с конца этого S и видела лишь петлю напротив, изгиб огромной комнаты. И ей подумалось, что оно похоже на изгиб небольшого озера, берега которого заполнены купальщицами.

Аурелия не встретила ее. Перед Эммануэль стояла юная зеленоглазая девушка со светлыми волосами.

Эммануэль не смогла припомнить, видела ли она изображение этой красавицы на вернисаже или нет. Правда, эта девушка была одета, впрочем, довольно странно. Тело девушки прикрывали два платка. Один был завязан на пояснице и ниспадал до земли. Второй – на шее, прикрывая грудь.

Не говоря ни слова, она обняла Эммануэль за плечи и нежно, но страстно поцеловала ее в губы. Язык обольстительницы проскользнул в рот Эммануэль, потрогал кончиком ее зубы и лишь потом выскользнул обратно.

Видимо, вкус поцелуя понравился девушке, потому что она вновь поцеловала ее, обследовав язык Эммануэль своим языком.

Все это время темно-зеленые глаза смотрели в глаза Эммануэль. Та удивилась этому взгляду, этому чувственному поцелую. Она не знала, почему эти незнакомые ей руки обнимали ее так, будто ждали очень давно, и не понимала это сердце, которое билось совсем рядом и, казалось, было подарено ей сразу же, при первой встрече.

Эммануэль отметила, что она возбудилась гораздо быстрее, чем обычно, ей нравилось целоваться с девушкой. Ее тело пронзила дрожь, она вся превратилась в дыхание, осязание и вкус. Каждая ее клеточка хотела пить любовный напиток и напоить своими соками партнершу.

Рука незнакомки расстегнула ее платье, ладонь устроилась между грудей. Эммануэль опасалась лишь одного: чтобы неожиданная неуместная скромность незнакомки не остановила эту руку на полпути, не удержала ее от прикосновения к эротическим точкам.

Но у этой девушки с глазами цвета зеленых листьев не было и тени этих глупых сомнений. Без проволочек ее ладонь ощупала грудь и принялась ее ласкать, нежно поглаживая. Ее пальцы коснулись края груди, а потом ухватились за сосок. Они надавили на него довольно сильно, но потом пальцы снова начали нежно поглаживать кончик соска. Осознав произведенный эффект, девушка продолжила эти движения, дополнив их легкими вибрациями. Ее пальцы двигались размеренно, повторяя движения раз за разом, до бесконечности. Казалось, это длилось целую вечность. Эммануэль желала только одного: чтобы ласки не кончались.

Она едва слышно застонала, но рука незнакомки тут же утешила ее, убаюкала, укачала.

Теперь настала очередь другой груди. К ней девушка применила другую тактику, изобрела новые движения, довела свое мастерство до совершенства. Эммануэль уже едва сдерживалась, и в итоге ее голова легла на плечо светловолосой вакханки, чтобы унять всхлипывания, которые вызвало нежданное удовольствие.

Как только девушка прекратила свои ласки, Эммануэль испугалась, что ее оставят одну. Она действовала решительно: сняла пояс, расстегнула до конца платье и взяла руку, которая уже подарила ей наслаждение. Эммануэль направила руку незнакомки вдоль своего живота к плотному волосяному клубку, из которого можно было прясть, ткать, который можно было расчесывать, пропаривать, лощить, взбивать и делать все, что захочется.

Но тут соблазнительница воспротивилась. Она вдруг снова схватила обе груди Эммануэль, и это обладание сделало ее хозяйкой положения. Она снова начала ласкать ее соски.