Верность - [93]
Алине кинулась к двери:
— Я тебе сейчас устрою диверсию… поленом по голове!
Теодор схватил мать за плечи:
— Не связывайся с ними… не стоит!
Алине, тяжело дыша, опустилась на стул.
— Ох, господи, какие подлые… гнусные люди! Родственниками еще называются! Нет, ничего я больше не понимаю — как можно говорить такие подлые, мерзкие слова о другом… о своем брате?! Сам пьяница, смотреть на него совестно, и такие слова.
— Жаль, что Максис уже ушел, — сказала Даце, поджав губы.
— Я и сам мог поколотить его, — тихо сказал Теодор Даце, — не хотел из-за матери.
Но Алине услышала. Она встала, подошла к двери и бросила:
— Ну и дурень. Он тебя шпионом обозвал, а ты стоишь как теленок. Дубиной огреть надо было.
Она вышла за дверь и загремела ведрами.
Алине пролежала без сна всю ночь. Все снова и снова думала о происшедшем и никак не могла успокоиться. Чего только в жизни не бывает?.. Никогда не поверила бы, что способна выгнать единственных близких родственников. Да разве другая мать могла бы равнодушно слушать, как оскорбляют ее сына? Да еще такого хорошего сына, как Тео?
И кто? Этот забулдыга Эгон. А что, если б кто-нибудь услышал и принял это за правду?
У Алине лоб покрылся холодной испариной. Ведь шпионов засылают, об этом пишут в газетах и говорят по радио. А что, если Эгон ткнет пальцем в ее сына и скажет, что Теодор вернулся, чтобы шпионить, — как Теодор докажет, что это неправда? Ох, господи!
Голову кольнула острая боль. Алине села и дрожащими пальцами стала растирать виски. В ушах звучали злые слова Эгона: «Уж я схлопочу тебе Сибирь…»
Алине слезла с кровати, нащупала спички и зажгла свет. Оделась и, ваяв вязанье, села около теплой лежанки. Проворно забегали пальцы, время от времени, позвякивали спицы, а у Алине в голове теснились сотни противоречивых и страшных мыслей. И чем дольше она думала, тем больше боялась, как бы болтовня Эгона не навлекла на сына беду. Алине никак не хотела поверить, что сын сестры может донести на Теодора… нет, нет, этого-то он не сделает! Но спьяна он может то же выболтать и в другом месте, а слово — не воробей, его не вернешь.
А Брикснис тоже хорош, хоть и зять ей… вместо того чтобы сыну рот заткнуть, еще пригрозил. Нет, Алине не позволит чернить своего сына, да еще в собственном доме! Она не позволит, чтобы о Теодоре так думали.
Вдруг вязанье упало на колени, Алине испуганно уставилась на желтый свет лампы, горевшей на столе. А если люди поверят, что Теодора прислали шпионить… ведь люди падки на всякие слухи? Что тогда? Разве ее спросит кто-нибудь? Разве станет кто слушать мать?
Алине отложила вязанье и начала ходить по комнате, безотчетно что-то переставляя и прибирая. Ей было ясно — нельзя сидеть сложа руки в постоянном страхе и ждать, что будет. Нет, нет! Это хуже всего! И разве для того она столько перестрадала и перетерпела? Чуть все глаза не выплакала, и теперь, когда сын уже дома, потерять его?
Надо что-то делать. Неужели люди поверят, что Теодор способен на такую мерзость? Нет, конечно, нет… Они не смеют поверить! Ведь они знают, что Теодор и тогда, когда убежал, ничего плохого не сделал. Каждую свободную минутку он роется в своих книгах, пишет какие-то стихи, всегда спорит с матерью, защищает все то, что делается теперь, — совсем как Даце! Пускай того же Бейку спросят… он в партии, ему-то поверят! Теодор не Эгон Брикснис, который на колхозной работе и пальцем не шевельнул. Сын ее от других не отстает. Разве Бейка не знает, как Теодор тогда в лесу… еще малость — я остался бы под сосной. Ведь Бейка сам спас его.
Застыв на месте и глядя в окно, за которым уже синело утро, Алине подумала: а что, если поговорить… с Бейкой? Рассказать все, как было, как Теодор сцепился с Эгоном и как тот со злости крикнул это страшное слово, — пускай этот член партии знает, с чего все началось, пускай сам судит, нельзя же принимать всерьез то, что какой-то пьянчуга болтает. Только к нему… больше идти не к кому. Именно потому, что Бейка партийный, надо поговорить с ним. Коммунисты ведь хвастают, что они справедливы. Вот теперь ей, Алине, нужна его справедливость, теперь она убедится в ней.
Алине пошла в хлев, покормила и выдоила корову, развела огонь и приготовила завтрак. Она с нетерпением дождалась, пока Теодор и Даце поели и ушли на работу. Потом торопливо прибрала кухню и отправилась в «Скайстайни».
Ей повезло. Инги уже не было, Юрис лежал в кровати и читал газету, когда Анечка пустила Алине в комнату.
— Доброе утро, — ответил ей удивленный Юрис, кладя газету, и пригласил Алине сесть. — Может быть, вот сюда, на стул, сядете. Правда, при гостье неприлично в постели валяться, но…
— Да что вы… — пробормотала Алине. — Слава богу, что так….
И тут же побранила себя за то, что упомянула бога. Но что делать, когда у человека такой глупый язык? Непременно что-нибудь невпопад скажет.
«Как он побледнел после этого несчастья», — думала Алине, всматриваясь в лицо председателя. И у нее вдруг сжалось сердце при мысли о том, что и с ее сыном могла случиться такая же беда… а то и больше — могло совсем убить.
— Не знаю, как благодарить вас… — сказала она, запинаясь и глядя мимо Бейки. — Всю жизнь перед вами в долгу буду.
В этой книге, которая будет интересна и детям, и взрослым, причудливо переплетаются две реальности, существующие в разных веках. И переход из одной в другую осуществляется с помощью музыки органа, обладающего поистине волшебной силой… О настоящей дружбе и предательстве, об увлекательных приключениях и мучительных поисках своего предназначения, о детских мечтах и разочарованиях взрослых — эта увлекательная повесть Юлии Лавряшиной.
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Детство проходит, но остаётся в памяти и живёт вместе с нами. Я помню, как отец подарил мне велик? Изумление (но радости было больше!) моё было в том, что велик мне подарили в апреле, а день рождения у меня в октябре. Велосипед мне подарили 13 апреля 1961 года. Ещё я помню, как в начале ноября, того же, 1961 года, воспитатели (воспитательницы) бегали, с криками и плачем, по детскому саду и срывали со стен портреты Сталина… Ещё я помню, ещё я был в детском садике, как срывали портреты Хрущёва. Осенью, того года, я пошёл в первый класс.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.