Верное сердце - [31]

Встав с места, он сделал слабую гримасу, потирая затекшее колено. Между бровями Джиллиан тут же залегла хмурая складка.

– Пожалуй, нам стоит вернуться домой, – произнесла она с тревогой в голосе.

Гарет вовсе не собирался возвращаться так быстро и прямо сказал ей об этом. Он указал ей на извилистую тропинку, которая вела на восток:

– Давай лучше пойдем в ту сторону.

Они вместе отправились в путь. Дорога вилась вдоль опушки небольшой рощицы. Хотя воздух оставался холодным и морозным, с неба лился яркий солнечный свет, окутывая кроны деревьев золотистым ореолом.

Спустя некоторое время Джиллиан пожаловалась на камешек, попавший ей в туфлю. Остановившись, она уселась на плоскую поверхность валуна, чтобы его вынуть. Гарет тем временем неспешно прогуливался поблизости. Он подобрал толстый сломанный сук, взвешивая его в руке. Тогда пальцы Гарета сами собой сжались, и он описал палкой несколько кругов в воздухе, после чего сделал выпад в сторону и развернулся, как бы отражая удар невидимого противника.

Шорох за его спиной заставил его замереть на месте. Джиллиан стояла подбоченившись и присматриваясь к нему. Тонкие брови чуть приподнялись, словно выражая немой укор. Он ожидал с ее стороны какого-нибудь язвительного замечания и, чувствуя себя довольно глупо, робко улыбнулся, но тут заметил, что ее взгляд был обращен на что-то, находившееся за его спиной.

Гарет тоже обернулся в ту сторону. Кажется, они здесь были не одни. Прямо перед ними на тропинке стоял брат Болдрик.

Пожилой монах приветствовал Джиллиан и довольно сухо поклонился Гарету.

– Похоже, вы неплохо себя чувствуете, – произнес он. – Полагаю, ваше выздоровление уже не за горами и скоро вы нас покинете.

Джиллиан, стоявшая рядом, почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Затаив дыхание, она ждала его ответа. Гарет наклонил голову.

– Благодарю вас, брат Болдрик. Я и впрямь чувствую себя почти совсем здоровым, если только не считать воспоминаний о прошлом, которые для меня потеряны. Что же касается планов на будущее, то, боюсь, их у меня пока что нет.

– Что ж, сын мой, вы размахиваете этим, – брат Болдрик кивнул на палку, которую Гарет до сих пор сжимал в руках, – с такой ловкостью, что это наводит меня на мысль, что вы превосходно владеете оружием. Более того, рискну предположить, что если бы у вас в руках был настоящий меч вместо этой палки, из вас вышел бы грозный воин.

На лице Гарета появилась дружелюбная улыбка.

– А если и так, неужели бы вы осудили меня за это?

– Смотря при каких обстоятельствах. Кстати, что вы сами об этом думаете? Возможно, вы и не помните ничего о своем прошлом, но ведь у вас должно иметься какое-то мнение на этот счет, сэр. Питаете ли вы отвращение к убийствам?

Ответ Гарета был столь же уверенным, как и его взгляд:

– Вот мое мнение, брат Болдрик. Далеко не каждому человеку приходится выбирать между мечом и посохом, но если такая потребность все же возникла, он должен делать то, к чему лежит его сердце и что ему самому кажется справедливым. Человек, который способен прибегнуть к силе оружия, когда в том нет нужды, недостоин имени человека. Но может настать такой день, когда он будет обязан сделать все, что в его силах, чтобы защитить свой дом и семью, свою страну и убеждения, все равно, с оружием или без него. Вспомните хотя бы крестовые походы. Церковь прибегла к силе меча, дабы защитить нашу веру, но человек, обрекающий другого на гибель, пожалуй, судит слишком поспешно и слишком сурово. Я лично убежден в том, что уважение к себе следует заслужить делами. Однако есть и такие, кто считает, что уважение можно завоевать только путем силы и устрашения. Я не могу с ними согласиться.

– Я тоже, Гарет.

Джиллиан невольно обратила внимание на то, что брат Болдрик впервые обратился к Гарету по имени. Старик смерил молодого человека оценивающим взглядом, затем склонил набок голову и приоткрыл рот, словно собираясь что-то сказать.

– Вы поражаете меня своей мудростью, сын мой. Но скажите мне…

Болдрик задумался. Одна его рука поднялась к груди, на лице появилось какое-то странное выражение. Он хотел было закончить свою фразу, однако не успел. Без единого слова он упал ничком прямо на землю.

– Я знал, что он был болен. Он ничего мне не сказал, однако я догадывался об этом по его слабому голосу, да и мадам Агнес подтвердила, что в последнее время он почти ничего не ел. И я часто слышал по ночам, как его одолевал кашель до самого рассвета. – Отец Эйдан суетился вокруг, в беспокойстве заламывая руки, его незрячие глаза не имели никакого выражения. Священник был маленького роста, как и брат Болдрик, но более крепкого сложения и значительно шире в груди и в плечах. – Я опасался, что рано или поздно болезнь все же возьмет над ним верх. Но увы, он настаивал на том, что совершенно здоров!

В его голосе отражалась та же мучительная тревога, которая не отпускала Джиллиан с того самого мига, когда брат Болдрик на ее глазах лишился чувств. Они втроем – Джиллиан, отец Эйдан и Гарет – находились в крошечной келье рядом с церковным алтарем, где спал брат Болдрик. Не кто иной, как Гарет, успел подхватить старика, когда у того подкосились колени, и он же отнес его на руках в деревню.