Верните меня на кладбище - [10]

Она могла бы поднять вуаль и доказать справедливость своих слов, но решила повременить с тяжелыми аргументами. При всем нахальстве, у женщины могло оказаться слабое сердце.

– Эй, куда!

Спохватившись, рыжая преградила Каре дорогу. Воскресшая покойница ответила вопросом:

– А вы кто?

Женщина в зеленом халате с жуткими розочками не растерялась:

– А вам кто нужен?

– Оливер Стен.

– Так я его жена, – важно раздулась любительница розочек и презрительно осмотрела продрогшую гостью. – Богадельня в другой стороне.

– Спасибо, я не тороплюсь. Оливер уже встал?

– Да послушайте вы!..

Тут уж Кара не выдержала и с кривой улыбкой, на иную ее мышцы оказались неспособны, подняла вуаль. Эффект вышел ошеломительный, молодую дядину супругу – выходит, с прежней он развелся – как ветром сдуло. Молодец, крепкая: в обморок не упала, ни звука не издала. Остановившись против зеркала в прихожей, Кара со вздохом вернула вуаль на место и направилась наверх. Она полагала, спальня находится именно там, подальше от шума и суеты. Если дядя стремился подражать аристократам, то и дом обустроил соответственно. Помнится, господин Барк тоже не спал на одном этаже с кухней. Раз жена не успела переодеться, ее супруг тоже пока в кровати. Так даже лучше, вряд ли дядюшка станет прыгать со второго этажа. Интересно, а куда делась его рыжеволосая супруга? Вариантов два: или она забилась под стол, или ищет справедливости у стражей порядка. По известным причинам первое Каре нравилось гораздо больше.

Оливер брился, когда к нему без стука пожаловала гостья с того света. Она предусмотрительно придерживала вуаль – кровавая драма в ее планы не входила.

– Кто там? – недовольно буркнул хозяин и неохотно отложил лезвие. – Джиневьева?

– Не угадали, – беззаботно отозвалась Кара и плотно притворила дверь, – всего лишь ваша племянница.

– Денег нет, проваливай! – грубо ответил Оливер и вернулся к прежнему занятию.

Раз – и посреди плотной пены образовалась гладкая ровная дорожка.

– Вы не поняли, – молодая женщина бесцеремонно уселась на разобранную постель, – я другая племянница. Та, которую вы похоронили и на деньги которой сейчас живете.

Бритва выпала у мужчины из рук, каким-то чудом не причинив вреда. Оливер затрясся и обернулся к Каре. Та еще раз убедилась, совесть у него нечиста.

– Глупая шутка, леди! – Однако он пытался держать лицо.

– Мне и «госпожи» хватит, – заметила молодая женщина и посетовала: – Помнится, при жизни вы называли меня исключительно «дурой» и «неблагодарной зазнайкой».

Лицо Оливера стремительно меняло цвет. Примерив несколько оттенков, оно остановилось на зеленом, хотя с рубашкой лучше бы сочетался красный.

– Кто вы? Кто вас вообще пустил?

Дядя набросился на племянницу с кулаками, но та извернулась, оказалась за его спиной.

– Рыжая особа. К сожалению, мы не представлены. Когда я умирала, вы еще жили с Этель. Теперь, как посмотрю, – Кара усмехнулась и взялась за край вуали, готовая в любую минуту явить свой лучезарный лик, – и мать, и дети забыты, их променяли на маслобойню.

– Вон!

От крика Оливера зазвенели стекла, однако гостья не собиралась никуда уходить. Медленно, очень медленно она подняла плотную ткань.

– Любуйтесь!

Дядя с грохотом рухнул на пол. Он никогда не считал себя набожным человеком, но разом вспомнил молитвы ко всем высшим существам мироздания и даже сочинил парочку своих.

– Да прекратите вы себя щипать! – Каре надоели глупые попытки обратить все в сон. – Я никуда не денусь. Лицо мое тоже. Извините, покойница не первой свежести, а некромант не большого ума, поэтому что есть, то есть. А хотелось бы лежать в уютной могиле, на которую вы, уважаемый дядя, поскупились.

Оливер не ответил и резво пополз на четвереньках под кровать. Как женщина ни пыталась его выманить, дядя ни в какую не соглашался. Пришлось забыть о духовных потребностях и заняться материальными. Кара распахнула дверцы шкафа и оглядела гардероб новой тетки. Многое она бы не надела, но кое-что сойдет. Брать чемодан на тот свет – дурной тон, поэтому возлюбим минимализм. Плечи согрело меховое пальто, пальцы утонули в муфте. Менять туфельки на сапоги Кара не стала – нужно иметь хоть какое-то уважение к мастеру Зану и оправдать погром его магазина. А вот сумочку она возьмет, не в руках же деньги нести! А без них молодая женщина не уйдет.

– Дядя, вы ведь охотно одолжите мне немного, правда?

Кара широко улыбнулась, отчего лицо Оливера пошло яркими пятнами.

– Ты же труп! – Несчастный отказывался верить в пугающую реальность. – Ты давно сгнила!

Бывшая покойница принюхалась. От нее пахло землей, но не гнилью.

– Труп, не труп, а хожу и разговариваю.

– Что б тебе к матери окаянной отправиться! – сквозь зубы процедил дядя.

И это о любимой сестре! Совсем деньги человека испортили. Положим, к матери Кара собралась, но несколько позже. Вдобавок, сомневалась, будто по желанию живых родственников покойницам разрешат встретиться. Матери Кары не стало месяца за три до ее собственной кончины, хотя бы там на могилу не поскупились.

– Можно ванной воспользоваться? Хочется смыть кладбищенские ароматы – как-никак, на свидание иду.

– С кем?