Вернись домой, охотник - [10]

— Нет, в лабораториях сейчас очень много интересного, — отказался Сидис. — Мы сделаем на этом карьеру. Если, конечно, Джо с его дружками не погубят нас всех вместе с планетой, прежде чем мы опубликуем результаты исследований.

— Да ну их, ваши лаборатории! То ли дело в поле! Верной Крейг?

— Верно, — согласился Крейг. — Лучше иметь дело с фитонами. Чище как‑то. Они же все поглощают: грязь всякую, гниль…

— Будь я проклят! — Джо фыркнул и стукнул о стол бутылкой. — Тебе нельзя давать пива, чистик, ты сразу поэтом становишься. Хотя вообще‑то ты правду говоришь: они пожирают собственное дерьмо и своих дружков, когда те помрут. Напиши об этом стишок!

Знакомый бессильный гнев овладел Крейгом.

— На этой планете все живое живет вечно, — тихо сказал он. — А поглощают они только воду и солнечный свет.

— Поглощают воду, а гадят гелием, — заржал Джо. — Я недавно читал старые отчеты. Один здешний ветеран — Тояма его зовут — пишет, что они могут расщеплять ядро водорода.

— Могут, — подтвердил Сидис, — это доказано. А расти они могут и ночью, и под землей, и в зимние месяцы. Если отвлечься от ситуаций, то нельзя не признать, что они по—своему замечательны.

— Черт возьми, да ты у нас тоже поэт! — продолжал веселиться Джо. — Ну да, ведь все белконтийцы поэты.

— Далеко не все, — вздохнул Сидис. — Ах, если б у нас было побольше поэтов… Ты, Рой, не забыл, о чем мы с тобой говорили?

— Я не поэт, — ответил Крейг. — Я рифмовать не умею.

> Крейг у нас в порядке. Сегодня утром в тире Барим назвал его «твердым ружьем». — Джордан явно хотел сменить тему. — Кстати, Джо, этот ветеран, о котором ты говоришь, все ещё здесь. Он работает на острове Бертон. Нам приказано эвакуировать его на Базу, когда мы в следующий раз отправимся в поле.

— Клянусь Зверем! — воскликнул Джо. — Значит, он провел здесь не меньше двадцати лет! Как же он это выдержал?

— Ну, он здесь с женой… — сказал Джордан. — Да вот Крейг здесь третий год — и ничего, выдерживает.

— Поэтом становится, — хихикнул Джо. — Знаешь что, чистик отравляйся домой ближайшим рейсом, пока ты еще хоть немного на человека похож.

Когда Крейг пришел к Мидори, она была одна. Ее комната выглядела голой. Она уже сложила и увязала свои картины. Книги и одежда тоже были собраны. Мидори улыбнулась Крей- и, но как‑то устало и грустно.

— Жалко мне покидать этот остров, Рой. И не хочется даже думать о том, что вы с ним сделаете.

— Я никогда не думаю о своей работе. Думаю только, что так надо. Тебе помочь собраться?

— Нет, я уже готова… А Барим, оказывается, не дает нам транспорта, чтобы вывезти контейнеры с образцами. Тояма этого не перенесет.

Она чуть не плакала. Крейг кусал губы.

— Черт, да ведь мы же пятьдесят тонн можем увезти! — сообразил он. — И места в гравиплане полно. Хочешь, я поговорю с Уайлдом?

Она вцепилась ему в рукав.

— Правда, Рой, ты можешь? Дело в том, что я… мне не хочется его ни о чем просить. А контейнеры там, у лаборатории.

После ужина у Тоямы Крейг решил, что настал удобный момент. Уайлд как раз оставил в покое Мидори и вышел с бокалом вина подышать свежим воздухом. Крейг вышел следом и заговорил с ним о контейнерах. Уайлд слушал его и смотрел на небо, где среди звездной россыпи парили обе луны.

— А что там, в этих контейнерах? — спросил Уайлд.

— Там образцы, диапозитивы и всякое такое. Для них это нес равно что картины для художника.

— Вообще‑то мне приказано уничтожать это барахло, — зевнул Уайлд. — Ну да черт с ними! Если тебе не лень, можешь затащить их в гравиплан. — Уайлд хихикнул. — Я уже почти уговорил Мидори пройтись со мною к пруду напоследок. Пойду скажу ей, что ты грузишь контейнеры. — Он толкнул Крейга локтем. — Как считаешь, это на нее подействует?

Крейг перетаскал в гравиплан контейнеры (их было не меньше восьмидесяти), привязал их ремнями и поднял гравиплан в воздух футов на сто, чтобы проверить, все ли в порядке. Через боковое стекло он увидел, как Уайлд и Мидори вышли из дома Тоямы и направились к ущелью. Одной рукой Уайлд обнимал ее за плечи. Крейг посадил машину и вернулся к дому Тоямы, но у него не было настроения веселиться вместе со всеми. Он целый час шагал взад—вперед перед домом, полный тоски и злости. Наконец веселая компания вывалилась из дома наружу, о чем‑то споря.

— Эй, Крейг! А мы тебя ищем! — Джордан хлопнул его по плечу. — Я только что поспорил с Коббом, что завтра в тире ты разделаешь его в пух и прах, как меня разделал. Старине Коббу придется угостить нас пивом, верно?

— Черта с два, — ухмыльнулся Кобб.

— Для Крейга это все равно что подстрелить птичку в клетке, — подзадоривал Джордан. — Пошли спать, Крейг. Завтра ты должен быть в форме.

— Я не хочу спать, — рассердился Крейг.

— Наверно, Борк уже подстрелил одну птичку в клетке, — сказал Кобб.

Все, кроме Крейга, засмеялись.

Утром, ведя гравиплан на Базу, Крейг слушал, как Уайлд в салоне распевает песни и всячески веселится. Видимо, он еще не успел протрезветь. Настроение Уайлда было таким приподнятым, что он даже помог своим подчиненным дотащить контейнеры до тех домов, где жили белконтийцы. Крейг так и не успел поговорить с Мидори. Впрочем, ему не слишком этого хотелось. А днем в тире Кобб обставил его на несколько очков. Джордан пытался его утешить, но Крейг напился до бесчувствия. На следующее утро он проснулся оттого, что Джордан тряс его за плечо: