Верная - [66]

Бен вылез наружу и направился к багажнику. Когда вернулся и сел за руль, в руках у него была большая подарочная коробка.

– Я купил тебе кое-что. Ожидал, что мы увидимся. Просто не знал, что окажусь в «7-Eleven».

– Но у меня ведь не сейчас день рождения, – сказала Шелби.

– Это просто подарок, Шелби.

– Из-за того, что умерла моя мама? – Ее голос дрожал, и это смущало Шелби.

– Потому что я хотел подарить это тебе. Очень давно.

Шелби открыла коробку. Там лежал плащ фирмы «Берберри». Последний раз, когда они виделись, она несколько раз говорила, что хочет его иметь, и он это запомнил.

– Бен… – сказала она.

– Я вел себя как осел во время нашей последней встречи. Не хотел, чтобы ты догадалась, как много для меня значила. Когда мы были вместе, у меня не было средств, чтобы купить тебе что-нибудь хорошее. Это подарок в память о былых временах.

Шелби решила, что не поедет в родительский дом. У нее в кармане лежало расписание поездов железной дороги Лонг-Айленда. Бен отвез ее на станцию.

Она для него что-то значила, но теперь их отношения исчерпаны, насколько это возможно.

Бен вышел из своего «Вольво», чтобы дождаться поезда вместе с Шелби. Дружка она засунула под пальто, плащ набросила на руку.

– Что ж, все было очень весело, – сказала Шелби. – Напомни, чтобы я пригласила тебя на следующие похороны.

– Возможно, она станет птицей-кардиналом, – пошутил Бен.

Шелби засмеялась.

– Ты ведь сказал, что этот парень – лжец и от него одни неприятности.

– Но это еще не означает, что он не прав.

Когда прибыл поезд, Бен обнял Шелби настолько сильно, чтобы не раздавить пуделя.

– Это хорошо, что твоя подружка красивая, – сказала Шелби. – Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Бен ухмыльнулся:

– Правда? Раньше такого не бывало.

Они засмеялись, еще раз обнялись, потом Шелби села в поезд.

В этот час вагон был почти пуст, и она заняла два места. Снега было так много, словно поезд пробирался сквозь облака. Ровное дыхание Дружка означало, что он вновь заснул. Она выполнит данное матери обещание и возьмет его к себе домой.

Когда поезд приблизился к Пенсильванскому вокзалу, Шелби обдумывала, не оставить ли плащ в поезде для какого-нибудь бедняка. Эта вещь, конечно, была не в ее стиле. Но потом Шелби осознала, что плащ нужен ей самой. Она даже толком не поблагодарила Бена, но он ведь знает, что Шелби умеет быть благодарной. Возможно, Бен поймет, что сказать «спасибо» иногда бывает так же трудно, как расстаться навсегда.

Глава 12

После смерти матери у Шелби возникли проблемы со сном. Ее переполняла печаль, которая словно проникла в ее кровь и кости, лежала рядом с ней головой на подушке и нашептывала перечень всего, что она сделала неправильно.

Шелби жалела, что сожгла свои детские книжки: она могла бы их перечитывать каждую ночь и, возможно, нашла бы тогда успокоение. Ей было горько, что она проводила с мамой так мало времени и так редко ей звонила. Иногда поздно ночью она набирала номер домашнего телефона. Порою ей никто не отвечал, а иногда трубку брал отец – его сонный голос звучал обеспокоенно.

Отец выслал Шелби все открытки с соболезнованиями, пришедшие от друзей матери и от коллег. «Мы так ее любили». «Она была единственной и неповторимой». «Мы будем скучать и оплакивать ее». Среди открыток фирмы «Холмарк» – почтовая карточка, белая, без всяких иллюстраций. На ней надпись черными чернилами: «Доверяй мне». Открытка оказалась такая простая и чистая, что Шелби всерьез опасалась, будут ли еще послания от ее тайного покровителя.

Когда улучшалась погода, Шелби часто бродила по улицам, если не могла заснуть. «Ходьба – лучшее лекарство для человека», – говорил Гиппократ. Возможно, это правда. Вечерами она прогуливалась по Бродвею, сливаясь с ночной праздношатающейся публикой. Иногда заходила немного выпить в «Бальтазар» на Спринг-стрит, где знакомый официант привычно наливал ей стаканчик самого дешевого белого вина.

Иногда она стояла у тату-студии «Скорпион» в Ист-Виллидж, но никогда не решалась зайти внутрь. Преобразится ли она, переступив через этот порог, когда нанесенные на тело чернила откроют всем ее грехи и печали? Однажды, когда она размышляла, не сделать ли ей наконец татуировку, которую давно придумала, кто-то открыл дверь изнутри.

– Я просто смотрю, – сказала она, поспешно удаляясь.

Шелби часто думала о татуированной девушке на Юнион-сквер, о том, как они могли бы обменяться судьбами в тот день, когда Шелби увела собак. В сказках такие события случаются: вы крадете у кого-нибудь и получаете его судьбу в наказание. Шелби порой думала: как ей удалось спастись от тяги к саморазрушению, в чем ее отличие от девушки в парке?

Шелби привязывали к больничной койке, она резала себя всем, что попадалось под руку, включая пластиковые вилки и ложки. Но эта девушка с Юнион-сквер стала теперь чем-то вроде маленькой сестры внутри ее самой. Шелби не знала, почему она не превратилась в такую же девушку, которая кричит на прохожих, запутавшись в паутине своей боли. Ночами, когда Шелби читала ветеринарные журналы, а собаки мирно посапывали рядом, она думала, что, наверно, когда спасла их, те, в свою очередь, спасли ее.