Верная Чхунхян - [2]

Корейцы сохранили индийский сюжет, но заменили персонажей — зверей: вместо макары и обезьяны — более привычные для корейцев черепаха и заяц, и уже с этими героями история несколько веков странствовала по Корее, и только на рубеже XVIII—XIX веков этот сюжет был оформлен в виде повести, получившей название «Заяц» — по-корейски «Тхокки чжон», а в нашем сборнике — «Приключения зайца». В начале XX века ее услышал и записал русский писатель Н. Г. Гарин-Михайловский, путешествовавший по Маньчжурии и Корее.

Некоторые корейские повести написаны по мотивам народных преданий. Так, в повестях «Чанхва и ее сестра Хоннён» и «Братья Хынбу и Нольбу» читатель сразу узнает известные многим народам мира сказки о злой мачехе и гонимой падчерице и о двух братьях — злом старшем и добром младшем.

Некогда на юге Кореи в провинции Чолла было очень популярно сказание о девушке Чхунхян, актеры читали его нараспев, отбивая такт веером. В нем рассказывалось о том, как сын правителя уезда Намвон повстречал юную певичку Чхунхян. Молодые люди полюбили друг друга. Чхунхян хранила ему верность, и новый правитель за это ее убил. История необыкновенной преданности в любви вдохновила многих корейских поэтов XVIII—XIX веков. На этот сюжет литературным языком «ханмун» были написаны поэма и драма в стихах, на корейском языке создан песенный сказ — пхансори, который исполнялся актерами, и множество повестей — коротких и длинных. Чхунхян стала самой любимой литературной героиней в Корее, в ее честь в Намвоне (ныне провинция Северная Чолла) была даже построена кумирня, куда и по сей день приходят многочисленные поклонники, чтобы принести жертвы ее духу.

История девушки из бедной семьи, которая пожертвовала собой ради исцеления слепого отца (повесть «Подвижница Сим Чхон»), некогда была связана с основанием буддийского монастыря Кваным в провинции Чолла. В храмовой легенде рассказывается о том, как дочь слепого бедняка решила продать себя китайским купцам, чтобы заплатить настоятелю буддийского монастыря, который обещал исцелить отца. Купцы, пораженные необыкновенной красотой девушки, подарили ее китайскому императору, и она стала женой государя, но не забыла о родине. Хончжан (так звали девушку) поставила в лодку изображение бодхисаттвы Кваным — «Милосердной Печальницы», которая в Корее представляется в виде женщины и почитается как покровительница убогих и страждущих, — лодку течением прибило к берегам Кореи, и тогда по случаю этого удивительного события был построен монастырь, а отцу девушки Кваным ниспослала прозрение.

Фольклорные произведения на этот сюжет — песенные и прозаические сказы — были распространены в XVIII—XIX веках, а в конце XIX века появляются первые повести.

В основе сюжета «Подвижницы Сим Чхон» лежит, таким образом, религиозная буддийская легенда, проповедующая милосердные деяния бодхисаттвы Кваным.

Буддийские мотивы не случайны в этом произведении. Дело в том, что невозможно понять особенности корейской повести, как и всей традиционной литературы, не коснувшись вопроса роли трех ведущих религиозно-философских учений Дальнего Востока — конфуцианства, даосизма и буддизма.

Конфуцианство пришло в Корею в первых веках нашей эры, в период становления корейской государственности. Рассматривая человека как члена коллектива, конфуцианство выработало правила социального поведения, создало идеал образцовой личности, гармонично сочетающей в себе нравственность и культуру, а также представления об устройстве общества на справедливых и гуманных началах.

Буддизм и даосизм также начали распространяться в Корее в начале нашей эры. Эти учения, напротив, отвергают идею общественного назначения человека. Буддизм рассматривает жизнь как страдание, он призывает человека избавиться от привязанности к мирским благам и встать на путь к просветлению, чтобы уйти за пределы моря мучений, которым человек подвержен в земной жизни.

Даосское учение осуждает цивилизацию и связанные с нею институты. Оно не признает долг, служение, призывая отказаться от ложных отношений и обратиться к природе, которая в противоположность обществу всегда естественна, неизменна и гармонична.

Эти три разные идеологии сосуществовали и в повседневной жизни корейцев, и в их литературных творениях, поскольку обслуживали разные сферы деятельности. Так, в семейных отношениях и на государственной службе они придерживались конфуцианских правил поведения в коллективе, а когда оставались наедине с собой и начинали размышлять о проблемах мироздания, своем месте в природе, они обращались к даосизму или буддизму. Не случайно буддийские и даосские воззрения так привлекали корейское ученое сословие в периоды смут и личных неудач на службе: эти два учения позволяли взглянуть на смысл социальной активности с иных позиций, увидеть быстротечность успеха и предлагали взамен непрочной суетной жизни иные, более стабильные ценности.

Известно, что композиция художественного произведения и комплекс проблем, которые в нем обсуждаются, связаны с мировоззрением автора и всем кругом культурных представлений данного общества, поэтому сами повести лучше всего расскажут о своеобразии духовной жизни Кореи того времени.