Вермахт против евреев. Война на уничтожение - [36]

15 июля в городе Ковно по распоряжению военных властей было создано первое на оккупированной советской территории гетто. Вскоре гетто были организованы в Вильно, Шяуляе и некоторых других городах Литвы. Американский исследователь Юрген Маттхойс считает, что в данном случае гетто учреждались ради сохранения квалифицированной рабочей силы. В то же время документы показывают, что для военных оккупационных властей приоритет имели соображения экономии продовольствия и «умиротворения» тыла. Так, в Вильнюсе командир 403-й охранной дивизии генерал-майор Вольфганг фон Дитфурт постановил: «Евреи получают только половину рациона остального населения». Подчиненная ему тайная полевая полиция сотрудничала с полицией безопасности в борьбе против «еврейских злоупотреблений». Дитфурт докладывал: «Большое количество расстрелов уже произведено. Я договорился с руководителем СД обер-штурмбаннфюрером д-ром Филбертом, чтобы эти расстрелы проводились по возможности незаметно и оставались тайной для войск».[195]

11 августа 1941 года 281-я охранная дивизия опубликовала «Особое распоряжение о внутреннем управлении № 1», гласившее, что «собственность и предметы обстановки бежавших или отсутствующих евреев сначала могут применяться местными комендантами для оборудования квартир, офицерских домов, казарм или мест ночевки. Оставшиеся предметы должны зарегистрировать бургомистры, собрать их и передать на реализацию попечителю. Выручка может использоваться для открытия старых или создания новых гешефтов». Местным комендантам поручалось строжайшими средствами пресекать нападения евреев на вермахт и одновременно требовать от карательных органов «пощады евреев, которые необходимы для вермахта как ремесленники или рабочие… Выдача этих евреев должна производиться, если обвинительный материал затрагивает отдельных из них. Работающие и необходимые для вермахта еврейские силы надо изолировать и содержать вместе».[196]

Несколько позже, чем его коллеги, командующий тыловым районом группы армий «Север» Франц фон Рок 28 августа 1941 года отдал следующее распоряжение: «Следует начать создание гетто в населенных пунктах со значительной долей еврейского населения, особенно в городах, если это необходимо или по меньшей мере идет на пользу делу. Гетто пока не создается, если в соответствии с положением на местах имеющиеся в области операций материальные или административные вспомогательные средства недостаточны или если вследствие этого могут пострадать другие неотложные задачи. Полевые комендатуры до 1.10… должны доложить об этих обстоятельствах. О невыполнении следует донести».[197]

Однако на местах воинские начальники не допускали никаких «если» и считали, как говорилось в распоряжении 281-й охранной дивизии от 30 июля 1941 года, что само «поведение евреев вынуждает отделить всех евреев от остального населения и поместить в гетто. Кажется целесообразным расположить гетто в немногочисленных пунктах в округах и собрать там всех евреев округа. Их снабжение следует обеспечить путем работы всякого рода в гетто и путем привлечения сплоченными подразделениями к работам вне гетто. Следует определить лавки и время, в течение которого в гетто разрешено делать покупки».[198]

Через месяц, 3 сентября, Франц фон Рок еще раз обратился к вопросу о создании гетто: «В соответствии с приказом ОКХ в крупных населенных пунктах с многочисленным еврейским населением создаются гетто, если для связанных с этим работ достаточно времени и персонала. Ни при каких обстоятельствах не следует рассматривать создание гетто как первоочередное. При осуществлении следует подключать органы высшего фюрера СС и полиции».[199]

Наконец, 12 сентября 1941 года в тыловые учреждения вермахта был направлен приказ ОКХ, который гласил: «Создание гетто (огороженного забором еврейского квартала) следует осуществить в населенных пунктах, где евреи составляют значительную часть населения, и особенно в городах, если создание идет на пользу делу или необходимо и если оно возможно с помощью наличных вспомогательных сил без ущерба для первоочередных задач. Поэтому создание гетто принимается во внимание прежде всего тогда, когда необходима строгая охрана еврейского квартала из-за его расположения по отношению к нееврейским жилым кварталам и когда эта охрана не может быть безупречно осуществлена другими средствами (патрули полевой жандармерии, организационной службы)».[200]

При анализе отношения вермахта к «еврейскому вопросу» летом 1941 года надо учитывать, что в первые дни войны ОКХ и войсковые командиры находились под впечатлением того, что в западных областях население встречало немцев как освободителей. Поэтому они запрещали произвольные реквизиции и приказывали оплачивать изъятое. Они хотели обращаться с населением «разумно» и не отвечать на немногочисленные акты саботажа коллективными репрессиями, а вменять их в вину коммунистам, русским и евреям. Испытанным средством сохранить лояльность населения им казались казни заложников, настроенных антигермански. ОКХ издало соответствующие директивы 12 июля 1941 года, а командование LI армейского корпуса еще 8 июля распорядилось рассматривать украинцев как дружественных немцам, проводить различие между коммунистами и некоммунистами. Поэтому при расположении в каждом населенном пункте по приказу старшего по званию офицера надлежало немедленно взять заложников: «а) из русского и еврейского населения; б) из коммунистических кругов, которых следует считать способными напасть на немцев».