Верить и любить - [27]

Малыш выглядел уставшим, он посмотрел на мать заспанными глазками.

— Мисс Прайстон пришла через час после твоего ухода, — сказала Диана, тоже казавшаяся слегка утомленной.

— Я сбежала из «Русалочьего клуба». Надоели все своим нытьем. Видите ли погода испортилась, — затараторила Агата, не замечая, как обычно, что ее, в общем-то, никто не слушает. — Неудачно расположен отель. Подумать только!

— Пойдешь ко мне на ручки? — Николь наклонилась к малышу, но «блондинка» хищно прижала его к себе.

— Такой прелестный херувимчик. Я тоже мечтаю о сыне. — И чмокнула своего пленника в пухлую щечку.

Джонни заерзал и начал выворачиваться. Тогда вмешался Генри.

— Ребенку пора пообщаться с мамой, — жестко отчеканил он.

Агата обиженно надулась.

— Вы все испортили! — почти завизжала она и нехотя отдала Джонни.

Малыш радостно обхватил ручонками шею Николь.

В баре зазвонил телефон, трубку сняла Диана.

— Поль будет только к вечеру, — оповестила она. — Поначалу собирался прийти пораньше, как я вам говорила. — Эта реплика была адресована Агате. — Обещал разобраться с новой партией ликеров и вин, но планы у нашего красавчика изменились.

Настырная посетительница с явной неохотой поднялась.

— Тогда я ухожу. — С порога она послала Джонни воздушный поцелуй. — Скоро увидимся, мой петушок.

— В ближайший уик-энд мисс Прайстон должна была вылететь домой, но взяла и отсрочила отъезд еще на десять дней, — поведала Диана, как только хлопнула входная дверь. — Вы не догадываетесь, для чего она околачивается здесь круглыми сутками?.. Ладно, надо поторапливаться с обедом, а то скоро мистер Рутберг пожалует.

— Я уговорила Генри стать нашим ассистентом. Вероятно, ему удастся направить беседу в нужное русло. Ты не против?

— Замечательная мысль. — Диана благодарно посмотрела на неожиданного союзника. — Вы очень любезны, мистер Донэм.

Генри вежливо улыбнулся.

— Надеюсь, мое присутствие окажется небесполезным.

— Целых десять дней? — ужаснулась Николь, оставшись наедине с Генри. — Бедняга Поль!

— И бедняга Джонни. Когда ты попыталась вызволить его, она так и оскалилась, вцепилась, как клещ. — Генри подмигнул сынишке. — Не слишком приятно было, а, карапуз? Будем держаться подальше от этой тети.

Вот умора: заботливый папуля печется о сыночке. Да как он смеет ей указывать?

— Ты вздумал давать мне наставления по уходу за ребенком? — ледяным тоном осведомилась Николь.

— Просто даю совет. Ты можешь сколько угодно жалеть эту взбалмошную особу, но я ей не доверяю. — Он бросил взгляд в сторону кухни. — Диана обо мне знает?

— Кроме моей семьи, никто не знает. — Николь встрепенулась, заметив, что малыш протяжно зевнул. — Ты, похоже, спишь на ходу, ковбой. Сейчас я уложу моего мальчика в колыбельку.

— Предоставь это мне. Не бойся, справлюсь. А ты пока переоденешься.

Николь несколько секунд колебалась, затем передала ему Джонни.

— Если что, позови меня.

До встречи с Хансом Рутбергом еще полчаса. Завернувшись в пушистое махровое полотенце, она прошла в спальню и включила фен… Ее поразил энтузиазм Генри. Когда он изъявил желание позаботиться о сыне, Николь с трудом удержалась от искушения разъяснить ему, что если он не намерен видеться с ребенком в дальнейшем, то не следует им привыкать друг к другу теперь.

Она тщательно уложила волосы, повертелась у зеркала. Потом решила примерить шелковую блузку лимонного цвета с короткими рукавами и глубоким треугольным вырезом. Но белая юбка клеш, предназначавшаяся для этой кофточки, куда-то пропала. Николь принялась лихорадочно разыскивать ее по всей комнате.

— Не можешь найти лифчик? — За ее спиной прозвучал грудной низкий голос. Николь оглянулась и обнаружила, что в дверном проеме, опираясь о косяк, стоит Генри. Его взгляд упал на комплект нижнего белья, аккуратно разложенный на кровати. — А, я вижу, ты все-таки не лишена скромности.

Утром на вилле Николь подсматривала, как Генри орудует электробритвой, и он, по-видимому, решил отплатить ей той же монетой.

— Тебя не научили стучаться? — раздраженно спросила она. — Во-первых, поднимаешь руку, во-вторых, стучишь. Усек? Показываю.

И Николь действительно не поленилась сопроводить свои слова соответствующими действиями, но едва она повернулась и подняла руку, узел у нее под мышкой развязался, полотенце скользнуло книзу и волнами легло к ее ногам.

Николь присела на корточки, чтобы поднять его, но Генри шагнул к ней, взял за плечи и заставил выпрямиться.

— Я постучал, — сказал он, — а ты не ответила. Я слышал какое-то жужжание.

— Фен. Я укладывала волосы.

Он подозрительно посмотрел на нее.

— Ты делаешь это специально?

— Делаю что? — пробормотала Николь. Она в спальне наедине с Генри, обнаженная, и его руки — на ее плечах… Как в ту ночь.

— Заводишь меня. — Он иронично усмехнулся. — Поздравляю, в этом ты побила все рекорды.

— Ошибаешься, полотенце упало случайно.

— Правда?

— Да! И я хочу наконец одеться. — Николь попробовала придать своему голосу твердость, но, увы, прозвучали лишь смятенные умоляющие нотки.

Генри заведен, но и она не бесчувственна. Страстное возбуждение овладело ее телом, и раболепный разум погас перед волей плоти. Помани ее сейчас Генри — и она раскроется, как бутон, ему навстречу.