Верховные правители - [33]

Внезапная настороженность Томаса Хемма убедила Стивена в правильности его догадки. "Магна Индастриз" была важным звеном в деятельности Синдиката.

- Я знаю о ней не слишком много.

Он заколебался.

- Я уже сказал, что это канадская компания. Штаб-квартира находится в Монреале. Она вкладывает средства в недвижимость, грузоперевозки, магазины, отели, ипподромы.

- Звучит вполне законно.

- Все, что я знаю - это лишь слухи.

- Расскажите мне, что вы слышали.

Хемм неуверенно посмотрел на Стивена, проглотил слюну и сказал:

- Хорошо. По слухам, "Магна" служит пунктом передачи фальшивых ценных бумаг.

Стивен знал об этой проблеме со дней его работы в ФБР. Синдикат, в отличие от своих примитивных предшественников, не манипулировал крадеными акциями; он действовал через брокерские фирмы, подделывавшие по его заказу ценные бумаги. Этот бизнес быстро разрастался. Один возмущенный государственный чиновник пошутил, что скоро появится биржа фальшивых ценных бумаг.

- Как это осуществляется? - спросил Стивен.

- Я не знаю все детали. Фальшивые ценные бумаги постоянно перемещаются с помощью контролируемого "Магной" бизнеса. Прежде чем их обнаружат, они могут использоваться при оплате многих сделок, и чаще всего в конце концов они попадают в портфели банков или страховых компаний, где используются в качестве залога при кредитовании. Часть фальшивых ценных бумаг даже депонируются в европейских банках, обеспечивая выдачу подлинных чеков.

- Это может происходить лишь в том случае, если у них есть свои люди в этих банках.

- Конечно, есть. Они принимают фальшивые бумаги и затем пускают их в оборот, чтобы не допустить обнаружения.

Стивен понял, что он почти случайно получил важную информацию. Проникая на финансовые рынки, Синдикат заметно увеличивал свою способность управлять законным бизнесом.

- Я это проверю, - сказал он, - и если это окажется правдой, вам будет нечего бояться. Вас оставят в покое.

- Все это - правда. И я не хочу, чтобы это сошло им с рук. Я честный американец.

Хемм встал, нахмурился.

- Задержитесь на пять минут. Надеюсь, нас тут никто не заметил. Вероятно, я сошел с ума, если рассказал вам так много.

Номинационный съезд состоялся в Сан-Франциско на последней неделе августа, когда в городе стояла идеальная мягкая погода, а гладь залива синела под ясным прозрачным небом. Делегаты обменивались мнениями и готовились к борьбе в кафе, барах и вестибюле огромного старомодного отеля "Сент-Фрэнсис", где находилась штаб-квартира калифорнийского партийного комитета. Сдерживая накал эмоций, люди говорили о том, что покойный губернатор опозорил их всех и поставил перед необходимостью выдвигать и избирать кандидата, который потащит на себе бремя вины своего предшественника.

В первый день, когда соперничающие делегации прогуливались по вестибюлю по звуки воодушевляющей музыки, а хорошенькие девушки в форменных красно-белых платьях раздавали буклеты и прикалывали значок к костюму каждого, кто остановился хоть на мгновение, в номере 876 решался вопрос о личности основного претендента. Бен Хадсон, передавший должностные обязанности Главного прокурора своему заместителю, руководил кампанией по выдвижению Алана. Его громкий голос заглушал бесконечные телефонные звонки: "Я буду отстаивать до последнего кандидатуру Алана Кардуэла. Никаких отступлений и компромиссов... Мы контролируем делегацию от Сан-Диего... Сенатор, нам нужен ваш голос...Говорю вам, вся эта группа дала нам обещание... Они ещё появятся... Послушайте, я хочу, чтобы вы все немедленно примчались сюда. Доставьте их любым способом - на самолете, поезде, автобусе или ослиных спинах..." Изображая ярость, Бен сохранял внутреннюю невозмутимость. "Неужели найдется сумасшедший, способный заподозрить Алана Кардуэла в том, что он замешан во взяточничестве? Черт возьми, да он стены обклеивает миллионными купюрами!"

На второй день, в начале третьего часа, Алан Кардуэл был выдвинут партийным кандидатом; его партнера, калифорнийского сенатора из сельской местности, выбрал лично Бен Хадсон. "Арифметика тут простая, - сказал Бен. - Добавьте голоса жителей больших городов и юга к голосам фермеров и виноделов, и вы получите необходимую для победы цифру."

Когда Алан встал, чтобы обратиться к съезду, его пошатывало от усталости - ночью ему было не до сна от волнения. Однако он с убежденностью в голосе заявил аплодирующим делегатам, что их партия станет голосом всей Америки, что он как губернатор будет бороться с обнищанием городов. "Мы не станем мириться с федеральными поборами. Нельзя решать новые проблемы старыми методами и отказываться от вечных ценностей ради новой морали." Рукоплескания продолжались.

Вечером комната для прессы превратилась в многолюдный ночной клуб; белые стены трехкомнатной штаб-квартиры желтели от сигаретного дыма. Многие делегаты начали разъезжаться, но некоторые остались на заключительные торжества с участием нового кандидата. Алан пожал всем руки и в полночь, обессилевший и хмельной, вернулся в свой "люкс". Он велел гостиничной телефонистке никого с ним не соединять. Потом, поддавшись внезапному импульсу, набрал городской номер.