Верховные магистры Тевтонского ордена 1190–2012 - [74]
В 70-е годы XVI века католики в Империи перешли в наступление; к их лагерю присоединился Бобенхаузен. В Кёльнской войне он оказывал финансовую поддержку баварским Виттельсбахам, то есть делал ставку не только на Габсбургов, но и продолжал старые орденские традиции: ведь уже Вальтер фон Кронберг и герцог Вильгельм I Баварский состояли в дружеской переписке. Однако независимо от конфессиональной принадлежности разбросанные по всей Европе орденские владения подвергались налоговому гнету территориальных князей. Если орден тем временем примирился с австрийским территориальным господством над тамошним владением, то саксонское владение бал-леем Тюрингия и налогообложение четырех нидерландских баллеев Испанией всё еще оставались спорными. Как показало будущее, большой удачей Бобенхаузена стал Карлштедтский договор 1584 года: протестантский биллей Гессен отныне обладал местной автономией и экземцией, возникла юридическая уловка, благодаря которой ландкомтур заседал в ландтаге как первый прелат и, как вся знать, полностью платил налоги на оборону страны, но при этом имперские и турецкие налоги с него взимали лишь наполовину.
Бобенхаузену еще не удалось вполне реализовать права верховного магистра в вопросе о наследстве, остающемся после смерти братьев ордена (на него одинаково претендовали и верховный магистр, и ландкомтур), и о преемственности должности ландкомтура. С 1529 года дейчмейстер имел право занимать эту должность. Однако баллеи выражали желание выбирать ландкомтурами рыцарей из своих рядов. После вмешательства комиссии императора в 1578 году биллей Кобленц пошел на уступку. Отныне глава ордена назначал ландкомтура в согласии с баллеем; но в других орденских провинциях вопрос о назначении ландкомтура оставался открытым. Ощутимый кризис испытали в 70-е годы баллеи Эльзас-Бургундия, Австрия и Саксония, в которых преимущественно по конфессиональным причинам было мало рыцарей. Точно так же с началом бурных событий Реформации, как хорошо видно на примере Альтенбизена и Эльзас Бургундии, в корпорации стало не хватать священников. В баллее Франкония в 1577 году было всего два орденских клирика; в том же году в двенадцати орденских баллеях насчитывалось порядка 119 рыцарей и 51 священник. Правда, теперь, опираясь на решения Тридентского собора (1545–1563 гг.), территориальный князь Бобенхаузен энергично защищался от вмешательства епископов в свою духовную юрисдикцию и в 1578 году добился от Папы Римского Григория ХIII подтверждения орденских привилегий и права патроната на орденские бенефиции. Он поощрял также выплату ландкомтуром Альтенбизена стипендий студентам ордена, обучавшимся в Кёльнском университете, но сам ограничился лишь планами создания в Мер гентхейме коллегии иезуитов.
Как и его предшественников, Бобенхаузена мучила мысль об утрате орденских владений в Пруссии. Он сам был свидетелем усилий Вольфганга Шуцбара по рекуперации Пруссии в ходе Шмалькальденской войны; когда в 1562 году орден потерял Ливонию, Генрих был уже ландкомтуром Франконии. После смерти Альбрехта Бранденбургского (1568) верховный магистр, как и орден в целом, начал питать большие надежды на возвращение бывших владений в Прибалтике, и через год он впервые участвовал в разработке планов финансового возмещения ордену. После смерти польского короля Сигизмунда II Августа (1572) одно за другим последовали три междуцарствия; Габсбурги, которые в этой ситуации искали для себя новые возможности, выдвинули императора Максимилиана II в качестве кандидата на польский трон. Бобенхаузен, внимательно следивший за развитием событий, в 1575 году предложил императору, как претенденту на трон Речи Посполитой, свою помощь. Во время Ливонской войны в 1579–1580 годах Генрих отправил посольство в Варшаву и Вильно. Ранее посольство администратора Ливонии Яна Кароля Ходкевича в Мергентхейме пообещало, что если орден будет вкладывать деньги в войну, то получит часть Ливонии по верхнему течению Западной Двины.
За воспоминаниями о былом величии ордена и его правовыми притязаниями, которые реализовались с помощью императора и Империи, разумеется, скрывалось нечто большее. В рекуперации прусских земель прежде всего была заинтересована знать постреформационной Германии (рыцари и графы). В 1570 году на Шпейерском рейхстаге с заявлением выступил Хунд фон Венкхейм, разъяснив, что множество представителей знати и графы готовы несколько месяцев безвозмездно нести воинскую службу дейчмейстеру, чтобы отвоевать Пруссию. Былая орденская Пруссия при этом вновь казалась не только целью военной экспедиции, местом, где, как в Нидерландах, можно было бы «поиграть» в войну, но и давала новый шанс материально обеспечить прежде всего аристократов-протестантов.
Максимилиан II предложил задействовать орден в защите Венгрии от Турции. Однако не все имперские рыцари (а некоторые из них имели виды на Пруссию) поддерживали Бобенхаузена. Соответствующее предложение императора было вынесено в 1576 году на Регенсбургский рейхстаг по инициативе барона Лазара фон Швенди. Согласно этому предложению, Тевтонский орден в Венгрии, а именно в Каниже, обязан был заняться укреплением и охраной границы. При этом всей территории, отвоеванной у турок, надлежало поступать во владение братства, естественно, при сохранении императорского сюзеренитета, а в случае войны орден должен был получать помощь от императора и Империи. Ордену иоаннитов в Империи предстояло объединиться с Тевтонским орденом; при этом конфессиональными вопросами внутри вновь образуемой корпорации следовало пренебречь, а в орденские Статуты было необходимо внести изменения.
