Верховные магистры Тевтонского ордена 1190–2012 - [43]

С военной точки зрения решения, принятые в Кежмароке, и несостоявшиеся переговоры в Торне имели далеко идущие последствия. И хотя Ульрих фон Юнгинген всего через две недели после прекращения вербовки приказал возобновить набор наемников, за это время большое количество чешских отрядов оказалось на службе не верховного магистра, а польского короля. Кроме того, несколько тысяч набранных воинов явились в Пруссию с большим опозданием и не смогли принять участие в битве. Численность наемников в орденском войске в Грюнвальдской битве оценивается примерно в 6400 воинов.

Таким образом, переговоры, проведенные магистром весной и летом 1410 года, оказались для ордена роковыми, создав у Ульриха фон Юнгингена ложное представление, будто в лице Вацлава и главным образом Сигизмунда он имеет прочный тыл. У Ульриха сложилось ошибочное мнение о личности Сигизмунда. В то же время поляки и литовцы успешно проводили весьма тонкую прагматичную политику.

Война 1410 года основательно отличалась от так называемых литовских рейзов. Перед руководством ордена возникли необычные задачи. Если до сих пор орден использовал наступательные действия, то теперь надо было выработать оборонительную стратегию со всеми вытекающими из нее последствиями. Никто точно не знал, откуда следует ждать вражеского вторжения, и еще в конце июня в тевтонском руководстве царил серьезный беспорядок. В войска поступали противоречивые приказы, и орденские отряды были утомлены бессмысленными перегруппировками.

Сначала орденскому войску удалось воспрепятствовать форсированию реки Древенц у селения Кауерник (польск. Кужетник) польско-литовской армией, а через три дня, вечером 13 июля, орден не смог предотвратить штурм и взятие врагами городка Гильгенбург в комтурстве Осгероде. Донесение об этом вызвало в орденском войске, находившемся в области Лёбау (польск. Любава), лихорадочную активность, и в ночь с 14 на 15 июля был совершен длинный марш-бросок на место будущей Грюнвальдской битвы. Орденский хронист — продолжатель Посильге подчеркивает единогласие, с каким было принято решение о передислокации тевтонского войска, стараясь тем самым оградить руководство ордена, прежде всего верховного магистра, от упреков в опрометчивости. Столь стремительное перемещение войск позволяло Ульриху перехватить инициативу и обеспечивало эффект внезапности. Однако достичь ожидаемого преимущества не удалось, поскольку верховный магистр то ли не смог, то ли не захотел немедленно атаковать не готового к бою противника. Орденский хронист объясняет это установкой главнокомандующего ордена, то есть верховного магистра, сражаться с врагом «по-рыцарски». Вполне возможно, что неподготовленный удар в неразведанной местности, где сосредотачивалось польско-литовское войско, представлялся Ульриху слишком опасным.

Все бытующие до сих пор в исторической науке точки зрения о перемещениях и дислокации войск при Грюнвальде в конечном счете основаны на тезисах прусского историка И. Фойгта (1786–1863), представляющих собой лишь гипотезу, не имеющую под собой серьезных документальных подтверждений. Нет ни одного источника, в котором бы сообщалось, что 13 июля Ягелло разбил свой лагерь на южном берегу озера Великое Дамерау (Дамбровно). Напротив, согласно одному сообщению Торнских анналов (относящемуся ко времени происходивших событий), до сих пор не принятому во внимание, польский король в тот день разбил свой лагерь на полях близ небольшого укрепленного города Гильгенбург у поместья Фирциххуфен (Fixit tentoria sua non longe a civitate Gilgenborg prope campum, qui dicitur Virczighuben), то есть у северо-западной оконечности озера Малое Дамерау. Согласно этому сведению, объединенное польско-литовское войско утром 15 июля совершило переход оттуда через Земен (Самин) в направлении Мелена (Мельно) и на подступах к деревне Грюнфельде (Грюнвальд) остановилось на отдых. Это место стало исходной позицией для выступления армии Ягелло на поле будущего сражения, так как дальнейшее ее продвижение теперь было заблокировано расположившимся на северо-востоке орденским войском.

Согласно традиционной точке зрения, также основанной лишь на гипотезах, орденское войско у Грюнвальда выступило на поле боя в восточном направлении, а значит, прямо навстречу восходящему солнцу. Это совершенно неискоренимое предположение, основанное на теории И. Фойгта, маловероятно. Ульрих фон Юнгинген был опытным полководцем. Трудно поверить, чтобы он мог настолько игнорировать элементарные правила ведения боевых действий. Напротив, более убедительными представляются сведения орденского хрониста — продолжателя Посильге, утверждавшего, что тевтонское войско, выйдя из области Лёбау, подошло к деревне Танненберг. Стало быть, учитывая расстановку отрядов противника, армия ордена выступила от Танненберга на юго-запад, и, значит, восходящее солнце светило тевтонским рыцарям в спину.

С сугубо военной точки зрения это выступление было блестящим маневром верховного магистра, который в иных условиях мог бы привести свои полки к победе. Однако возникли непредвиденные обстоятельства, которые в конце концов и решили исход сражения. Ульрих фон Юнгинген стремился поскорее начать рукопашную схватку на равнине к югу от орденского лагеря, чтобы его утомленные ночным маршем войска имели преимущество в сражении, пока солнце светило им в спину или несколько сбоку, но этому воспрепятствовали географические особенности местности. Объединенная польско-литовская армия, хоть и была застигнута врасплох и в ее рядах поначалу царил беспорядок, тем не менее занимала защищенные позиции в лесистой местности к югу от дороги между деревнями Грюнфельде и Людвигсдорф и долгое время не собиралась покидать место своего расположения. Если с утра положение солнца благоприятствовало орденскому войску, то через несколько часов ожидания оно превратилось в серьезную помеху, поскольку теперь беспощадные солнечные лучи раскаляли доспехи и били почти прямо в глаза тевтонским рыцарям. Шансы на победу, казавшуюся вполне реальной после смелого маневра, предпринятого верховным магистром, таяли по мере ожидания начала сражения, но и многочасовое нежелание противника вступить в бой не в последнюю очередь определялось положением светила. Ягелло и Витовт медлили с выступлением, выжидая, чтобы солнце стало светить в лицо орденскому войску.