Верховные магистры Тевтонского ордена 1190–2012 - [41]

Как и Конрад, Ульрих поступил на службу Тевтонского ордена в Пруссии, возможно через комтурство Майнау в баллее Эльзас-Бургундия или через баллей верховного магистра Богемия. Его карьере в ордене благоприятствовало знатное происхождение и, разумеется, содействие преуспевающего старшего брата. И всё же карьера Ульриха шла не столь гладко, как у Конрада. Уже в 1383 году Ульрих появляется в документах как фишмейстер Драузена и как пфлегер Мортега в комтурстве Хрисгбург — за четыре года до первого упоминания Конрада, — но затем на протяжении четырех лет сведения о нем отсутствуют, и только с 1387 года по документам прослеживается непрерывная линия его служебной карьеры.

В 1387 году Ульрих становится кумпаном верховного маршала Конрада фон Валленроде, в 1387–1391 годах — кумпаном верховного маршала Энгельхарда Рабе, а в 1391–1392 годах — кумпаном Конрада фон Валленроде, бывшего в то время верховным магистром. Последнее упоминание по времени совпадает с назначением его брата Конрада казначеем. После смерти Валленроде Конрад был избран верховным магистром, а за полгода до этого Ульрих получил должность фогта Самбии (1393–1396 гг.). Затем он был комтуром Бальги и фогтом Натангии (1396–1404 гг.) и верховным маршалом (1404–1407 гг.). Последнюю должность Ульрих занимал до 26 июня 1407 года, когда был избран верховным магистром, став преемником умершего брата. В этой должности он пребывал всего три года, так как 15 июля 1410 года пал в битве при Танненберге, которую поляки называют «Грюнвальдской битвой» (от названия деревни Грюнфельде), а литовцы — «Битвой у Жальгириса» (буквальный перевод топонима Грюнвальд — «Зеленый лес»).

Почти всё время до избрания верховным магистром Ульрих фон Юнгинген провел исключительно в восточных комтурствах государства Тевтонского ордена в Пруссии, там сформировались его личность и мировоззрение. То были годы важных политических и военных событий, начиная с образования польско-литовской унии 1386 года. Как кумпан верховного маршала, Ульрих, несомненно, принимал участие в великом походе на Литву и в осаде Вильны в 1390 году, а при заключении Салинского мира (1398 год) и договора в замке Риттерсвердер (1404 г.) он присутствовал в качестве комтура Бальги. Он также был участником походов Тевтонского ордена на Готланд (1398 и 1404 гг.), а в 1404 году — переговоров в главном городе острова Висбю. Как маршал ордена он находился в постоянном контакте с великим князем литовским Витовтом. То были ответственные задачи, с которыми Ульрих, как явствует из документов, отлично справлялся. Почти ежегодно осуществлялись военные походы ордена, которые в зависимости от расстановки политических сил были направлены или против Литвы, или против Жемайтии.

При «рейзах» (Reisen) на Жемайтию братству порой было выгодно, чтобы войска ордена и Витовта действовали сообща. Известно также, что орден оказывал поддержку Витовту, когда тот ходил походами против Пскова, Новгорода и Москвы (1406–1408 гг.).

Подобные факты противоречат расхожему представлению об отношениях союзничества и вражды в Восточной Европе. Реальность была гораздо сложнее, чем она предстает в свете дальнейших событий 1409–1410 годов. Этот период подарил Ульриху ценный дипломатический опыт, пусть даже о магистре справедливо говорят, что в данной сфере он уступает своему успешному старшему брату.

В документах конца 80-х годов XIV века всё чаще обнаруживаются следы мирных деяний Ульриха; сначала он выступал свидетелем, а впоследствии — составителем документов или договоров. Судя по записям в Большой должностной книге, его восьмилетняя деятельность в качестве комтура Бальги была успешной. Многолетний опыт работы Ульриха на высоких орденских постах, проявленные им способности руководителя и организаторский талант — всё это способствовало его избранию в 1404 году верховным маршалом. С этого момента в переписке ордена он чаще выступает как автор писем, обнаруживая в них свою индивидуальность и характер. Бытовавшие по отношению к Ульриху клише типа «вспыльчивый» и «воинственный» имеющейся перепиской не подтверждаются, и, вероятно, эти эпитеты следует считать вымыслом позднейших хронистов, пытавшихся таким образом объяснить неожиданный разгром Тевтонского ордена при Грюнвальде. То же самое можно сказать и в отношении предостережения, якобы сделанного умирающим Конрадом фон Юнгингеном перед избранием его брата верховным магистром; оно тоже относится к области легенд. Напротив, голосование на Генеральном капитуле было единогласным и представлялось современникам справедливым и правильным. Авторитетный хронист того времени характеризовал Ульриха как «добродетельного и деловитого» магистра.

Само собой разумеется, Ульриху, прошедшему суровую ратную школу, братство осознанно доверяло ведение боевых действий, и он считал успешное осуществление военных кампаний своим долгом и обязанностью. При этом орденский высокий идеализм и неприкрытый прагматизм тесно переплетались. То была пора позднего расцвета средневекового западноевропейского рыцарства перед его увяданием; в Пруссию еще прибывали отдельные «рыцари Божии», чтобы во имя Девы Марии сражаться с «язычниками» и «схизматиками», хотя личные мотивы каждого из них далеко не всегда носили религиозный характер. Участие в орденских походах на восток высшей знати Западной и Центральной Европы обострили в Ульрихе ощущение того, что он — представитель рыцарской культуры; в нем билось — как удачно заметил один хронист — «благородное сердце». Ульрих обладал прямолинейным характером, в котором сочетались и доброта, и воинственность. Он стремился к тому, чтобы его слова не расходились с делами, и эти же черты несколько наивно надеялся обнаружить как в своих друзьях, так и в недругах. Принятые обязательства Ульрих воспринимал всерьез, о чем свидетельствует одно письмо его брату, верховному магистру, датированное 1405 годом, в котором Ульрих выступает за то, чтобы сдержать обещания, данные жемайтам, — «и не более того». Поэтому, когда такого человека обманывали, он проявлял суровость и непреклонность. В этом отношении показательно одно письмо Ульриха (от 5 июня 1410 г.) Александре, супруге князя Земовита Мазовецкого, в котором он излагает движущие мотивы своего поведения.