Верхом на атомной бомбе - [3]

Одноместный номер в небольшом трехэтажном отеле немецкого города Ахаус, где остановился капитан 2-го ранга Сергей Редин, не блистал роскошью, но был удобным и уютным. Гостиная с телевизором, отдельная спальня, ванная комната с душем. Что еще могло понадобиться привыкшему к походным условиям и стесненной обстановке морскому офицеру? А главное, гостиница располагалась всего в двадцати минутах неторопливой ходьбы от специализированного Центра, куда он был откомандирован из Москвы в качестве инспектора-наблюдателя за подготовкой и отправкой в Россию большой партии радиоактивных отходов.

Собственно, делать ему здесь было нечего: работы проводились с безукоризненной немецкой педантичностью, точно по установленному графику, а уж качество… И если бы не один нюанс, его присутствие было бы вовсе не обязательным: груз был опасным, радиоактивным. Вот и решили в российском Комитете по контролю за переработкой, утилизацией и хранением радиоактивных отходов отправить в Ахаус своего высокопоставленного представителя, чтобы, так сказать, «обозреть на месте, констатировать готовность и сопроводить морским путем до пункта назначения». А это был Санкт-Петербург.

День Сергей проводил в Центре, а потом безмятежно отдыхал в своем уютном номере, почитывая привезенные с собой книги и лишь изредка включая телевизор. Он только что принял душ, даже поплескался в небольшой сидячей ванне и, накинув халат, расположился на диване. Чашечка растворимого кофе с сигаретой должна была достойно увенчать очередной «трудовой будень».

Редин пошарил в карманах брюк в поисках зажигалки. Вместо нее рука наткнулась на в несколько раз сложенный листок из обычной тетради. Никаких записей Сергей не вел, даже авторучку с собой никогда не носил. Он вытащил и развернул бумагу. Это оказалась записка в несколько строк, выполненная простым мягким карандашом на русском языке: «Через три квартала налево после главной церкви имеется пивной бар. Будьте там завтра в 11 часов утра. Это очень важно. К вам подойдут». Подписи, естественно, не было. Зато в двух десятках слов было полдюжины грамматических ошибок. И все-таки Сергей не сомневался, что записку писал русский. Наверное, немец никогда бы не написал «церковь».

Не надо быть великим сыщиком, чтобы догадаться, что послание подброшено ему во время пребывания на работе: в хранилище, переодеваясь в специальный костюм для посещения зоны строгого режима, он оставлял всю свою одежду в удобном шкафчике безо всяких запоров. Редин еще раз перечитал записку, и возникшее сначала желание посетить тайную встречу стало угасать на глазах: явственно потянуло затхлым душком каких-то закулисных интриг. Разведомания, шпионофобия, призраки «штази» и КГБ… Эти «игры» не в его вкусе.

Записка полетела в мусорную корзину, а Сергей Михайлович, откинувшись на упругий валик дивана, щелкнул кнопкой на телевизионном пульте. Минут через десять он уже дремал под отрывистые звуки немецкой речи и бравурной музыки, сопровождавшей обзорные выпуски теленовостей.

…В 11 часов утра капитан 2-го ранга уже сидел за угловым столиком в меру уютного пивного бара, что находился в трех кварталах от главной церкви, и неторопливо потягивал очень приличный янтарный напиток из высокого фирменного бокала. Посетителей в этот час было немного, человек пять-шесть. Один расположился на круглом стульчике у стойки, двое лениво перебрасывались фразами за соседним столом, остальные поодиночке разместились в небольшом, почти квадратном зале.

Сергей еще продолжал размышлять, что же все-таки сподвигло его на эту опрометчивую встречу, когда мужской голос над самым ухом неожиданно произнес:

– Я присяду рядом с вами, а не напротив, если вы не возражаете, так?

Редин бросил быстрый взгляд на посетителя: лет под сорок, большие серые глаза, прямой нос, очень светлые, почти белые длинные волосы, но не альбинос, потому что яркие брови и густые ресницы были значительно темнее. В общем, приятное, если не сказать красивое лицо. «Вот таким я и представлял себе истинного арийца с фашистских плакатов времен войны», – подумал Сергей, почему-то забыв, что изначально определил незнакомца как русского. «Ах да! Говорит-то он по-русски. Совсем без акцента».

Редин молча указал на соседний стул. Мужчина легко и аккуратно присел вплотную к столу, поставил на него локти и уперся подбородком на отставленные большие пальцы рук, закрывая костяшками остальных пальцев свое лицо до самых глаз. «Интересно, от меня или… – Сергей, не торопясь, оглядел весь бар, но никто даже не повернул головы в их сторону. – Все равно, он явно страхуется. Вот, черт, мои подозрения о фобиях начинают потихоньку сбываться. А жаль!»

Мужчина между тем спокойно заговорил, повернув голову к собеседнику, но не расцепляя сплетенных пальцев:

– Очень благодарен, что вы откликнулись на мое письменное приглашение. Признаюсь, что слегка сомневался в этом до последнего момента. И продумывал варианты других контактов.

– В этом есть такая насущная необходимость?

Мужчина не ответил, но очень четко представился:

– Меня зовут Виктор Гейденрейх. Родился и первую половину жизни прожил в Советском Союзе. В 90-е годы как этнический немец переселился в Германию по программе воссоединения семей. Имею специальность физика-ядерщика, поэтому оказался в атомном Центре…