Верхний Ист-Сайд - [48]

— Джек, уже поздно, мне пора, — походя к нему сзади, говорю я, положив руки ему на плечи.

— Ещё час и я свободен, — отвечает он.

— Да, но я сейчас усну, — мои глаза уже меня не слушаются, и держать их открытыми для меня настоящая мука, особенно в этой темноте. Весь кабинет освещает одна лампа на столе Джека.

— Я не отпущу тебя одну, — Джек поворачивается на стуле ко мне лицом, и я пытаюсь взбодриться, но когда слышу его смех, понимаю что провалилась. Я сажусь ему на колени и опускаю голову на его плечо.

Уже в полудрёме я чувствую, как трясётся от смеха его грудь, я хочу открыть глаза и подняться, но не могу пошевелить и пальцем. И вот я уже чувствую под собой диван и отдаюсь пустоте.

— Клэр? Просыпайся! — пересилив себя, я открываю глаза и в полной темноте пытаюсь различить очертание лица Джека.

Я молча поднимаюсь на ноги и мы выходим из его кабинета. Весь офис погрузился в полную темноту и тишину, все уже данным давно ушли и остались мы одни. Когда мы заходим в лифт, меня ослепляет яркий свет фонариков, и практически все тридцать этажей я еду зажмурив глаза.

Иногда поглядывая на Джека, я удивляюсь, какой он бодрый, когда я зеваю каждую минуту, он не зевнул ни разу. На улице гуляет прохладный ветер и это остужает кожу, в кабинете было немного душно. Усадив меня на заднее сидение, Джек садиться за руль, а я пытаюсь держать глаза открытыми. Вся эта езда меня только утомляет и погружает в сон ещё больше, как бы я не старалась, я не могу оставаться в сознании, поэтому вскоре опять отключаюсь.

Я чувствую, как меня опускают на что-то мягкое, и тут же открываю глаза, как мне кажется.

— Джек? — шёпотом спрашиваю я, схватив за руку отдаляющийся от меня силуэт.

— Спи, Клэри.

— Нет, — отрезаю я, — будь рядом, я хочу, чтобы ты был рядом.

Растерявшись, он несколько секунд стоит напротив меня, а потом обходит кровать и ложиться рядом. Повернувшись, я прижимаюсь к его груди и, почувствовав исходящее от него тепло, моментально начинаю засыпать.

— Я всегда буду рядом, Клэр, — слышу я отдаляющий от меня голос или это уже голоса в моей голове… я не знаю, потому что с каждой секундой всё глубже проваливаюсь в сон.

Мне становиться невыносимо жарко, но прежде чем пытаться сбросить с себя одеяло я открываю глаза и радуюсь тому, что не стала дёргаться. Я всё также прижата к Джеку и сейчас я понимаю от чего, а точнее кого мне так жарко. Его рука находиться на моей спине и крепко прижимает к себе. Долго я так не протяну.

Аккуратно, чтобы не разбудить Джека я убираю его руку и спускаюсь с кровати. Во мне снова зарождается страх, но я всей силой пытаюсь его подавить. Легче всего уйти, спрятаться, но в конце концов, как я могу сбежать от того что внутри меня?

Пересилив себя, я решаю принять душ и, взяв рубашку Джека, повязываю её как платье, спрятав рукава в нутрии, завязав их вокруг талии. Вроде держится. Когда я выхожу из ванной, то вижу, что Джек даже не пошевелился, как можно спать настолько крепко? Несколько секунд молча постояв, я решаю осмотреть квартиру. И снова натыкаюсь на закрытую дверь, интересно, что там. В гостиной соединённой с кухней стоит чёрный кожаный дивна напротив телевизора, полки с книгами и огромные окна во всю стену. Стены практически белые, светло-серые, Джек любит свет.

Я пытаюсь посмотреть телевизор, чтобы хоть как-то скоротать время, но ничего интересного я не нахожу. В животе у меня урчит, и я решаю приготовить завтрак. В готовке я полный ноль! Сколько бы мама не пыталась научить меня готовить, у неё ничего не вышло, а всё, потому что я не хотела учиться. Кроме банальной яичницы я могу сделать вафли. Вафли — это моя стихия, я их обожаю! И когда я нахожу вафельницу, то еле сдерживаю себя, чтобы не запрыгать на месте.

Когда вафли уже готовы я заглядываю в холодильник в поиске ягод, но не нахожу их, зато я вижу сироп и мёд, тоже не плохо. Полив вафли сиропом я включаю чайник и вздрагиваю, когда моей шеи касаются чьи-то губы.

— Боже! — поворачиваюсь я. — Ты напугал меня! — Джек лишь смеётся. — Скажи мне как можно так долго и крепко спать? — Спрашиваю я, заставив себя оторвать взгляд от его неприкрытого торса.

— Мой рабочий день начинается не раньше чем в полдень, а заканчивается примерно в три часа ночи, хочешь, не хочешь, спать будешь долго и крепко, — отвечает он, садясь за стол. — Ты приготовила завтрак?

— Для себя, — серьёзно говорю я, садясь напротив, и ставлю две кружки с чаем, — но так и быть, угощайся!

Я привыкла ложиться рано и просыпаться рано и, как правило, я завтракаю каждое утро, поэтому сейчас я еле сдерживаю себя, чтобы не накинуться на вафли, как сумасшедшая.

— Очень вкусно! — мычит он с набитым ртом. — Теперь готовить будешь ты.

— Нет, — смеюсь я, — если ты, конечно, не хочешь, есть три раза в день одни вафли, Джек.

За завтраком мы смеёмся над тем, что я заснула в машине, и Джеку пришлось нести меня на руках. Я сказала, что он мог бы меня и разбудить, на что он лишь отмахнулся. Я не стада спрашивать, почему он не отвёз меня к себе домой я и сама не хочу об этом думать. Мне хорошо и сейчас, это главное.

— Что ты сделала с моей рубашкой? — лениво спрашивает Джек, лёжа на диване, пока я скидываю посуду в посудомоечную машину. — Ты из всего можешь сделать шедевр? — слово «шедевр» он произносит таким тоном, что я не выдерживаю и смеюсь. Думаю, этот вопрос не требует ответа.