Верхний Ист-Сайд - [28]

Я сажусь в машину и довольно улыбаюсь.

— Что ты ему отдала?

— Телефон, это он врезался в меня, и мой телефон разбился, он принёс мне новый. — Джек смеётся, и я не совсем понимаю, почему и вопросительно на него смотрю.

— Я тоже хотел подарить тебе телефон, но вспомнив, о туфлях передумал.

— И правильно сделал.

— А что у вас произошло? Вы так смотрели друг на друга.

— Когда придёт время Клэри, — теперь, когда он называет моё имя в этой форме я не чувствую к нему неприязни, я чувствую неприязнь к себе, потому что позволило ему сделать меня слабой.

Что происходит? Почему трепещущее чувство в живот всё ещё не проходит? Волнение всё также таиться у меня в сердце, не желая его покидать, но оно приятное и от этого мне становиться страшно.

— Ты в порядке? — Его голос возвращает меня на землю, я слишком задумалась.

— Да, — мы уже приехали, я выхожу из машины, и Джек выходит следом.

— Ты выглядишь растерянной.

— Потому что я растеряна! — Смеюсь я. — Спасибо за… — я не договариваю, потому что он целует меня, обняв за талию, и я чувствую солёный привкус его губ.

Мои коленки подкашиваются, и мне еле удаётся устоять на ногах. Я словно превращаюсь в мягкий зефир, который жарят над костром. Я кладу руки ему на скулы и слышу, как он стонет от боли.

— Прости, тебе больно? — Я убираю руки с его лица, — но он лишь машет головой, берёт меня за руку и ведёт к самой двери.

Он хочет что-то сказать, но не решается, и я открываю дверь и прячусь за стенами своей квартиры.

Глава 10

Ресторан «Le Bernardin».

Джек.

Тучи сгустились над Манхеттеном, и моя квартира постепенно погружается во мрак. Я включаю свет и снимаю мокрую одежду. Заглянув в холодильник, я беру лёд и прикладываю к скуле, приятный холод снимает боль. Взяв телефон, я сажусь на диван и вижу пятнадцать пропущенных от Джессики, должно быть ей просто не терпеться всё узнать. Два пропущенных от Дианы и один от отца. Чёрт! Умиротворение от сегодняшнего дня улетучивается, будто его и не было. Я перезваниваю отцу и надеюсь, что он не возьмёт трубку. Но он всегда её берёт.

— Почему ты не отвечал? — Его тон как всегда строг.

— Я был занят.

— Ты можешь быть занят только работой, а работаешь ты на меня, — моя ладонь сжимается в кулак, и я слышу, как под ним хрустит лёд. — А теперь ответь мне, что у тебя с лицом?

— Не важно, — говорю я с надеждой, что он отстанет.

— То, что ты в таком виде появился на совещании, это одно, а то, что через неделю тебе придётся быть на приёме, другое. Наверняка синяк так быстро не пройдёт, так что придумай красивую легенду, откуда он у тебя.

— Какой ещё приём?

— Мы приглашены на ужин к Гонсалес. — Вот же дерьмо! — И Барбара там, кстати, тоже будет.

— Ты же знаешь, она не в моём вкусе.

— Да, зато она тебя обожает, её отец влиятельный человек, нам нужны такие друзья.

— А если я приду с девушкой? — С опаской спрашиваю я и несколько секунд слышу лишь тишину.

— Какой ещё девушкой? С очередной шлюхой?

— Нет, отец, ты её не знаешь, её никто не знает, но она подруга Джессики.

— Как её может никто не знать раз она подруга Джессики? Ладно, но на счёт Барбары я тебя предупредил, её твоя девчонка не остановит.

Он скидывает звонок, и я сразу же набираю Диане, она не звонила мне уже очень давно, что ей от меня нужно?

— Звонила? — Спрашиваю я без приветствия.

— Да, Джек. — Она молчит, а я тем временем убираю лёд в морозилку. — Я хотела поговорить с тобой на счёт Клариссы, подруги Джессики, если помнишь, — я слышу столько надежды в её голосе, что становиться смешно.

— Да, припоминаю, — лгу я. — А что с ней?

— Да, нет, ничего, просто хотела предупредить, чтобы ты с ней не связывался. Она пудрит мозги Джессики и с лёгкостью может переключиться на тебя.

— Не волнуйся, она не в моём вкусе, — снова лгу я, лишь для того, чтобы поскорее от неё отвязаться.

Я скидываю звонок и уже обираюсь набрать номер Джессики, как она сама звонит мне.

— Сколько можно? Ты издеваешься? Я же с ума схожу! — Кричит в трубку она.

— И тебе привет, Джесс.

— Ну же, рассказывай, где вы были, что делали? — Возбуждённо тараторит она.

— Я возил её на остров Лонг-Айленд… и больше я тебе ничего не скажу, — я сбрасываю трубу и блокирую её номер. Время от времени она слишком любопытная, если Клэри захочет, то она сама ей всё расскажет.

Вспомнив, зачем я собственно взял телефон, я открываю галерею и смотрю её фотографии. Самое первое фото это, когда она только попросила меня, её сфотографировать, её рука тянется к камере, а ветер раздувает её волосы. Вторая фотография, она смотрит на океан, а дальше, где её обдаёт волной и у меня вырывается смешок, она выглядит такой… обескураженной. Потом практически все фотографии смазаны. Клэри пытается меня обрызгать и выбить из моих рук телефон, что у неё вскоре получается. И самое последнее фото, сделанное во время дождя в беседке. Она выглядит такой нежной, но в её взгляде столько тайн, которые я просто обязан разгадать.

Тогда в машине, когда я подвозил её ночью, она впервые мне улыбнулась. Улыбнулась по настоящему, искренне, а не саркастически, как было до этого. И я непременно захотел увидеть её улыбку снова. И сегодня она не сходила с её лица, а этот поцелуй… от одной мысли в моём сердце загорается огонёк, который желает всё повторить. Я не знаю, кто эта девушка, что она творит со мной, но знаю лишь одно, что должен проникнуть в её сердце, потому что она, даже без моего ведома, проникла в моё и теперь царствует там, создавая странное ощущение, которое мне нравиться.