Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой) - [46]

— Это был бы ужасный удар, ведь она должна играть, — рассерженно сказал Борис. — А что случилось с вашей женой, Федор Васильевич?

— Сильная мигрень, ваше превосходительство.

— Ах, старая история! К счастью, я знаю, как лечить эту самую мигрень. Ваша жена должна на вечере присутствовать, ведь она играет! Я поспешу к ней, захватив средство из моей домашней аптеки, оно должно помочь… Вы можете пока пройти в мой кабинет, Карцев. Там вы найдете на моем письменном столе акты, которыми мы с вами потом займемся. Пожалуйста, прочтите их до моего возвращения. Я тут же вернусь.

— Ваше превосходительство так любезны, — сказал директор канцелярии, провожая Беклешова глубоким поклоном.

Карцов последовал данному ему приказанию и пошел в кабинет губернатора. Там он провел много времени. Его хватило на то, чтобы не только прочитать акты, но и выучить их наизусть. Наконец вбежал Борис.

— Я заставил вас ждать, дорогой Федор Васильевич. Но мое лекарство, слава Богу, опять отлично помогло. Мигрень почти совсем прошла, и ваша жена появится на вечере… Но, однако, сейчас позже, чем я думал, — сказал он, посмотрев на часы. — Наши дела перенесем на завтра. А сейчас займемся туалетом… До свидания.

Он кивком головы попрощался со своим директором канцелярии, который, будучи счастлив в связи со столь быстрым выздоровлением своей жены, поспешил домой.

Беклешов быстро переоделся и направился к жене, которая еще была в туалетной комнате. Любочка лежала в маленьком кресле и, болтая, ждала окончания туалета. С веселым лицом вошел Борис.

— Вера, — сказал он, — забыл тебе сегодня утром сказать, что я пригласил одного помещика из нашей губернии, господина Дьякова. Он остановился по делам на несколько дней в Ярославле. Ты не возражаешь?

Иногда даже в домашней обстановке он вел себя с женой вежливо и по-дружески. Но, как правило, солнечный свет появлялся ненадолго.

— Хоть я и не знаю господина Дьякова, хорошо, что ты его пригласил. Не забудь только мне его представить.

Борис украдкой посмотрел на Любочку, чтобы узнать, в каком она сейчас настроении. Она была в хорошем настроении, и то имя, которое несколько часов тому назад послужило поводом к скандалу, казалось, не оставило никакого следа. Поговорили еще о каких-то пустяках. Вдруг внимание Бориса привлекло платье Веры.

— Как, ты хочешь появиться на празднике в этом простом платье?

— Как видишь, это мое желание, — отвечала Вера. — Но почему я не могу его надеть?

— Потому что я нахожу это смешным и неуместным. Ты, жена губернатора, появляешься в платье, которое пристало носить девчонке. Не правда ли, Любочка? — обратился он к ней. — Вы ведь разделяете мое мнение?

При свидетелях он не говорил Любочке «ты».

— Я нахожу, — сказала Любочка, — что белое платье без украшений очень идет Вере.

— Может быть, — сказал Борис, все больше выходя из себя, — но я считаю его неподходящим и хочу, Вера, чтобы ты надела другое платье.

— Я бы исполнила твое желание, — ответила Вера тем спокойнее, чем больше накалялся Борис, — но я боюсь, не хватит времени переодеться.

— Итак, ты меня слушать не хочешь?! — закричал он, вне себя от ярости, накинулся на жену и мгновенно обеими руками разорвал платье в клочья.

— Вот тебе! Теперь попробуй, появись перед гостями в этом платье, — сказал Борис и, разорвав платье, тут же успокоился.

— Как ты хочешь, Борис, чтобы я оделась? — спросила Вера, не глядя на него, не удостаивая даже упрека.

— К сегодняшнему вечеру лучше всего подойдет черное бархатное платье с сапфирами… Пойдемте, Любочка, уже поздно. Надо идти приветствовать гостей… Вера придет потом.

Глава двадцать первая

Гости были приглашены на театральное представление к восьми часам. Они явились точно к назначенному времени, как это бывает только в провинции. Актеры пришли на час раньше, чтобы закончить последние приготовления и обсудить друг с другом детали представления. Уже гостиные были полны приглашенными, но хозяев дома еще видно не было. Вначале это не вызвало удивления, так как хозяева обычно не встречали самых ранних гостей. Но, когда пробило девять, нетерпение охватило всех по обеим сторонам занавеса. Особенно волновался директор канцелярии. Он беспокоился за жену, у которой от долгого ожидания в последний момент мог вернуться приступ мигрени. Добрый муж еще верил в существование у жены этой самой мигрени! Хотя Карцов никоим образом не отвечал за подготовку праздника, тем не менее он сновал туда и сюда, уговаривал юных дам проявить терпение, а у их родителей просил извинения за задержку. Все взгляды были обращены к дверям, ведущим во внутренние покои.

Наконец, когда нетерпение достигло высшей точки, появился губернатор с Любочкой. Все присутствующие поднялись и отвесили глубокий поклон. Все выглядело так, как будто к ним вышел сам государь император. Бросилось в глаза отсутствие госпожи Бекле-шовой, все смотрели удивленно на вошедших. Борис в любезной форме извинился, что заставил гостей ждать так долго: жена внезапно плохо себя почувствовала, и он не мог ее оставить… все же она появится через несколько минут. Он тотчас распорядился о чае и закусках и для каждого гостя нашел приветливое слово. Любочка заняла молодых дам, к которым, впрочем, не питала никакого интереса.