Вера и жизнь - [21]
Утешало это меня слабо. Из Москвы доносились все более тревожные вести. На смену советской централизованной власти приходил хаос – и понимание этого перекрывало радость от падения безбожного режима.
Вскоре началась охота на ведьм. Демократы начали вести себя вполне по-тоталитарному. В Церкви это выразилось в заговоре против Синода, якобы поддержавшего ГКЧП. Диакон Андрей Кураев, на тот момент ненадолго прорвавшийся в спичрайтеры Патриарха Алексия, дал ему на подпись пару текстов, лоялистских по отношению к Ельцину и его окружению. Потом митрополит Кирилл предложил тексты более сбалансированные – и они тоже были одобрены (как я уже писал, покойный Патриарх в политике разбирался мало и доверял людям, декларировавшим свою компетентность и осведомленность). Вскоре отец Андрей начал раздавать журналистам наброски текстов, обличавших Кирилла и других митрополитов в поддержке ГКЧП. В атмосфере осени 1991 года для светских людей это значило немедленное отстранение от должности. На подобный же процесс в Церкви и был расчет. Мне тогда удалось заполучить один из набросков, а вскоре знакомый журналист публично «слил» Кураева. На этом его молниеносная карьера, по большому счету, закончилась навсегда – к принятию серьезных решений «рискового» манипулятора подпускать уже не решались.
Так или иначе, ГКЧП был обречен. Его члены сами не верили в успех, не готовы были проявить волю. Народная поддержка была не на их стороне. Многие люди, как и я тогда, наивно считали: стоит избавиться от маразмирующей КПСС – и страна заживет счастливо и сытно. Как вожделенный Запад.
Очень скоро стало ясно: Россия лишилась политической, идейной, а во многом и духовной самостоятельности. И власти, и подавляющее большинство СМИ стали агрессивно продавливать западный путь развития экономики и государственного устройства – путь вовсе не очевидный. Советский Союз в течение нескольких десятилетий создавал этому пути альтернативу, и довольно успешную. Она влияла не только на третью часть мира, пошедшую по «социалистическому» или прямо коммунистическому пути, но и на сам Запад. Левые партии, профсоюзы, рабочие движения стали там сильным противовесом всевластию глобального бизнеса именно потому, что за ними незримо (или вполне явно) стоял СССР. Даже Католической церкви, традиционно объединявшей правых консерваторов, пришлось вести диалог с марксистами и мириться с наличием в своих рядах «теологии освобождения» – доктрины левого толка, которая развилась в Латинской Америке и потом перекинулась на страны Запада. Сейчас все это почти забыто.
Для того чтобы нам не стыдиться своей политической культуры перед остальным миром, не оправдываться перед ним за наши отличающиеся политические модели и политические отношения, не доказывать всю жизнь, что мы такие же демократы, как Запад, для этого нам нужен здоровый идеал. Его нужно объяснить, в том числе Западу – надеясь на то, что здоровые силы на Западе смогут нас понять и перестать думать о нас как просто об отсталых народах, об отсталых людях, которые по каким-то иррациональным причинам стараются сдерживать все то доброе и хорошее, что Запад нам несет. Набору взглядов, иерархии ценностей, которые нам сегодня навязываются извне, нам нужно противопоставить не самооправдание, не извинения, не робкие речи перед лицом «всемогущего судьи», а свой положительный идеал, который может быть укоренен в Священном Писании, в Библии, может быть укоренен в духовном наследии нашей культуры, которую на Западе уважают и понимают. Идеал, который дал бы понять, что мы не ищем чисто шкурных интересов и не пытаемся подавлять свободную волю народов. <…> Я абсолютно убежден, что это должен быть идеал единства, и этот идеал очень крепко укоренен в Священном Писании – в Библии, равно как и в Коране. Идеал единства общества, единства народа, власти, Церкви и других религиозных объединений. Идеал, противоположный плюрализму. Плюрализм – это болезнь, это греховное состояние общества. Соревновательная демократия является признаком разделенности. А любая разделенность есть грех и зло. Выдвинуть альтернативу разделенности, альтернативу соревновательности, политическую альтернативу плюрализму, мне кажется, можно, если мы сможем выразить эти идеи внятно и убедительно.
Из выступления на Первом Евразийском российско-белорусском форуме, октябрь 2004 г.
Советская система проиграла не потому, что была экономически неэффективна. Да, в «соцстранах» было поменьше качественных бытовых товаров, но наука, техника, военное дело не уступали западным. «Социалистический блок» рухнул оттого, что прогнила его элита. Старшие ее поколения погрузились в непробиваемую косность. Молодые – бросились скупать западные шмотки и тачки, обустраивать мещанский быт, «устраиваться в жизни». И причиной всего этого кризиса стала мертвая, безжизненная идеология. Без Бога, Которого в СССР отвергли, без «предельных» целей и смыслов, без вечных ценностей, ради которых не страшно умереть, жизнеспособную цивилизацию не построишь. И если на заре советской власти героика коммунизма была основана на молодости лидеров и на драйве, свойственном каждому новому движению, то через несколько десятилетий жизнь показала: всего этого никогда не бывает достаточно, если нет перспективы вечности. В самом деле, глупо жить ради собственных материальных благ – в гробу карманов нет. Но не менее глупо ставить целью материальное благо «будущих поколений» – ты их не увидишь. Без Бога жизнь бесцельна. Хорошо на эту тему «пошутил» в одной песенке Псой Короленко:
