Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" - [18]

Отрезок пути по воздуху провели молча. Картер решил вздремнуть, Джарек, как вдохновленный живописец, любовался пейзажами внизу, Кира с замиранием сердца наблюдала, как Кэно от нечего делать перебрасывает в руке сверкающий резным лезвием нож. Клинок трепетал и порхал, как ночной мотылек, танцующий в воздухе перед манящим пламенем. Кира изучила взглядом руки анархиста — его ладони были небывало грубы, покрыты шрамами и давнишними толстыми мозолями, но ловкость этих грубых мужских рук и четкость каждого движения поражала до глубины души. Если, по распространенному мнению, можно вечно смотреть на две вещи — огонь и воду, — то к ним добавилась теперь третья — нож в руках Кэно.

Джефф Картер проснулся, почувствовав, что Призрак снижает высоту. Он глянул вниз и удивился, как быстро пролетело время — вроде, не успел глаз сомкнуть, а вертушка уже над океаном, а внизу махонькое грузовое судно. Байкер вышел с кем-то на связь, мужской голос запросил пароль, на что Призрак снова пропел все то же мотив:

O-o-o-o, my eyes — they see, but I can't believe,

O-o-o-o, my heart is heavy as I turn my back and leave.

Ему ответили теми же словами песни «Iron Maiden», только связист не попал ни в одну ноту, но зато разрешил приземление. Призрак расслабился и посадил вертолет на широкую палубу корабля.

Анархисты присели на палубе. Сразу почувствовался запах рыбы и пива.

— Меня начинает мутить… — пробормотал Картер, поглядывая с опаской за борт.

На палубу встречать прибывших пришли трое: высокая длинноногая белокурая девица, небритый мужчина с непослушными черными волосами, в ветровке камуфляжного цвета, протертых везде, где только можно, джинсах и перчатках с обрезанными пальцами. Третьим был седовласый капитан в черной кожанке поверх тельняшки.

— Рад видеть тебя, Кэно! — с улыбкой крикнул капитан.

— Здорово, Биннак! — ответил анархист, встав на ноги и направившись к пиратам.

Он твердо пожал руку капитана, после мужчины крепко обнялись.

— Это Биннак, капитан корабля, — представил Кэно соратникам старого друга. — А это Джола.

— Вас ждет жареная рыба и пиво, — уведомила гостей Джола, поправляя светлые, растрепанные морским бризом волосы.

Кэно указал на последнего из пиратов — мужчина приветливо улыбался:

— Это Гарри, он же Сельдяной Король.

— Рыба есть такая, — пояснил Гарри, — серебристая, вытянутая, как ремень, рыба с красными плавниками. Один из плавников образует… ну… типа, корону на голове.

— Они плавают в косяках сельди, — продолжил Кэно его объяснение, — а Гарри по молодости ходил на рыболовецком судне, удил эту самую сельдь. Но признаваться не любит. Ну, как вы тут? — поинтересовался он делами пиратов.

— Да никак! — отмахнулся Гарри.

— Совсем? — недопонял анархист. — Отступные-то получили за своих заложников?

— Нет, — посмеиваясь, покачал головой Сельдяной Король.

— И почему же?

Пират отвел глаза в сторону и стыдливо, но в то же время сдерживая смех, ответил:

— Это оказались контрабандисты…

Анархисты расхохотались.

— Вы даете, мля! — схватившись за живот, продолжал безудержно хрипло смеяться Кэно. — Взяли в заложники контрабандистов! Конечно, за них вам бабки хрен кто даст! Кто будет печься о спасении тех, кого вообще там не должно было быть? Нечего сказать, потешили старину!

Гарри тоже засмеялся, припомнив эту донельзя нелепую и абсурдную историю.

Кэно вновь обрел серьезность и встретился взглядом с капитаном. Тот понял — что-то произошло.

— Мне переговорить с тобой нужно, кэп, — обратился лидер «Черных Драконов» к Биннаку.

— Ну, сейчас твои люди пойдут пивком угощаться — поговорим, — согласился Биннак.

Джола и Сельдяной Король Гарри провели анархистов с палубы, шумно расспрашивая о том, что они видели, что пережили в чужой стране — никто из команды не бывал на Ближнем Востоке. Когда шумные крики затихли, Кэно положил на плечо Биннака тяжелую ладонь и сообщил безрадостную новость:

— Значится так, старина. Кибрала, сынка твоего, пришлепнули в Афганистане.

Капитан сбросил чужую руку со своего плеча и отвернулся. Он молчал. Кэно мельком взглянул на него — Биннак смотрел вдаль невозмутимым холодным взглядом, но по загорелой скуле катилась слеза.

— Как это случилось? — наконец, смог выговорить Биннак.

— Да как? — развел руками Кэно. — По его собственной вине. А я его предупреждал ведь… Засунули ему в рот автомат и расстреляли. Да что там говорить?! Двоих людей потеряли в этом рейде!

— Кто второй-то? — спросил капитан с переживанием.

— Бес, наш информатор. Так у него вообще идиотская и бессмысленная смерть — гадюка его ужалила. Перед этим его друг погиб на минном поле — все, что от него осталось, можно было в пакет собрать! Мать моя женщина! — Кэно с возмущением харкнул на палубу. — Да я тоже хорош. Поперся туда, решил молодость вспомнить — теперь вот без глаза остался.

Биннак с сочувствием покосился на окровавленную повязку на лице анархиста.

— В Германию тебе ехать надо, Кэно, — посоветовал он. — К этому доктору Генриху Вайнеру. Он-то тебе поможет.

— Да брось, Биннак, — махнул рукой Кэно, — там уже ничего невозможно сделать.

— Вайнер никогда не говорит: «Невозможно», — настойчиво продиктовал пират. — Он-то в свое время тебя на ноги поставил, когда все говорили: «Ничего невозможно сделать».