Вера Чистякова - [16]
— Напуган так, что к нему не подступишься.
— Ситуация сложилась острая… — задумчиво заметила Наталья Даниловна.
— Настолько острая, что нам здесь делать больше нечего! — закончил Рудольф. — Надо уносить ноги. Готовы ли вы?
— Да, я решила! Другого выхода нет. Он быстро нагнулся и поцеловал ей руку.
— Необходимо разрешить еще один важный вопрос, — сказал Куун.
— Какой?
— Ваш отъезд отсюда пройдет относительно незамеченным — у вас школьные каникулы, а со мной дело гораздо сложнее…
— Почему?
— Я еще не прослужил времени, дающего право на отпуск. А уехать просто так, незаметно испариться, — это вызовет кривотолки. Надо что-то придумать.
— Я уже придумала. Концерт, кажется, заканчивается… — Они прислушались. — Вот что я придумала. Директор на днях спросил меня, какой подарок я хотела бы получить за занятия с его сыном. Сынок натянул на тройку — переэкзаменовки не будет. Я сказала, что подумаю. Ну вот и придумала.
— Я начинаю догадываться, Наташа…
— Погодите! — остановила она его. — Я ему объявлю, что придумала, какой подарок мне нужен, этим подарком будете вы! Сегодня же после концерта скажу директору, что мы решили пожениться и провести вместе отпуск в Ленинграде. Я попрошу выдать вам отпускные документы. И немедленно, потому что мои каникулярные дни уходят!
— Уверены вы в удаче?
— Почти. Если не это, вам придется скрыться. Завтра утром, до занятий, стукните в мое окно. Думаю, что смогу обрадовать вас.
Из зала неслись звуки дружных аплодисментов. Слышно было, как отодвигались стулья, раздавался веселый смех, многоголосый говор. Зрители покидали клуб. Уходил вместе со всеми и инженер Кротов. Он раскланивался с сослуживцами, громко смеялся, делал все для того, чтобы люди заметили его уход из клуба.
Когда же все в здании затихло, Рудольф вернулся. Вокруг не было ни души. Тусклый свет лился из окна комнаты Воронцовой. Рудольф с минуту смотрел на этот свет, потом, повозившись у входных дверей, вошел в коридор. Он без труда нашел дверь в комнату старухи. Дверь бесшумно открылась, когда Рудольф нажал на нее плечом. Ночник горел на тумбочке. Прерывистое дыхание долетало из-за ширмы. Рудольф задул слабое пламя ночника…
Наталья Даниловна плохо спала в эту ночь. После разговора с директором она вернулась к себе и долго разбирала свои вещи. В чемодан вместе с необходимыми предметами она положила связку писем Отто Келлера. Это были его письма из командировок, с курорта. В этих письмах он был неизменно нежен и внимателен к жене. Она перечитала некоторые. Слабая улыбка тронула ее губы…
Поздно ночью она забылась тревожным сном. Ее разбудил осторожный стук в окно. Как он ни был легок, она тотчас услышала его. В предрассветном сумраке она увидела Рудольфа. Он нетерпеливо делал ей знаки, просил выйти. Она наскоро оделась.
— Что случилось? Почему вы являетесь ночью? Что за безрассудство? — Она присмотрелась к нему. — Что с вами, Руди? На вас лица нет… Ведь все в порядке — я договорилась с директором.
— Ну вот и отлично… — устало сказал Рудольф. — Спрячьте это…
— Что здесь, Руди?
Он передал ей объемистый сверток. Наталья Даниловна развернула его и невольно отшатнулась:
— Это… это какие-то украшения…
— Да. Драгоценности. Теперь нам есть на что уехать. Туда…
Она побледнела:
— Как вы добыли их? Откуда?
— Для вас это безразлично! — холодно ответил он. — Надеюсь, вы не истеричная дамочка…
— Как вы смеете так говорить со мной! — воскликнула она. — Если вы и дальше намерены не считаться со мной, то лучше расстанемся…
Куун взмолился:
— Наташа, поймите — без денег мы погибли. Иного выхода я не видел. А не посвятил вас в свой план, оберегая вас, ваш покой…
— Рассказывайте! — приказала Наталья Даниловна. Глаза ее сверкали. Она показалась ему красивее, чем когда-либо.
Он заговорил сбивчиво, бессвязно…
Когда он кончил свой рассказ, было уже совсем светло. Они все еще сидели на крыльце школы. Рудольф тревожно заглянул в лицо Натальи Даниловны. Оно было спокойно. Только бледность все еще покрывала его, и губы были крепко сомкнуты. Куун тихо говорил:
— Если можно было бы найти другой выход, я нашел бы. Но его не было. Я подсмотрел, что старуха Воронцова прячет свои драгоценности в тряпичной кукле Труфальдино…
— И вы не остановились перед убийством?! — воскликнула она.
— Приходится шагать и через грязь, и через кровь. Когда-нибудь вы поймете это, а сейчас не думайте о старухе… В сущности, она уже давно умерла. Возьмите это… Спрячьте.
— Давайте!.. — Наталья Даниловна взяла сверток. — Есть распоряжение директора. Вам дают месячный отпуск, — сказала она. — Вы должны немедленно все оформить, и сегодня же мы уезжаем. На полустанок отвезет нас Пищик. Я уже с ним договорилась. Мы едем в Ленинград?
— Я должен сначала выяснить обстановку там. Было бы лучше, если бы вы задержались в Москве на несколько дней, а я поеду в Ленинград, чтобы все разузнать. А это разделим поровну… — Он кивнул на сверток с драгоценностями.
— Как заправские уголовники… — с горькой усмешкой заметила Наталья Даниловна.
ОТЪЕЗД, ПОХОЖИЙ НА БЕГСТВО
Рудольф закончил денежные расчеты в бухгалтерии и с нетерпением ожидал Наталью Даниловну. Он нервно курил и мерил крупными шагами площадку перед зданием дирекции. Директор вышел вместе с Натальей Даниловной на крыльцо.
Плохо, если мы вокруг себя не замечаем несправедливость, чьё-то горе, бездомных, беспризорных. Ещё хуже, если это дети, и если проходим мимо. И в повести почти так, но Генка Мальцев, тромбонист оркестра, не прошёл мимо. Неожиданно для всех музыкантов оркестра взял брошенных, бездомных мальчишек (Рыжий – 10 лет, Штопор – 7 лет) к себе домой, в семью. Отмыл, накормил… Этот поступок в оркестре и в семье Мальцева оценили по-разному. Жена, Алла, ушла, сразу и категорически (Я брезгую. Они же грязные, курят, матерятся…), в оркестре случился полный раздрай (музыканты-контрактники чуть не подрались даже)
Действие романа сибирского писателя Владимира Двоеглазова относится к середине семидесятых годов и происходит в небольшом сибирском городке. Сотрудники райотдела милиции расследуют дело о краже пушнины. На передний план писатель выдвигает психологическую драму, судьбу человека.Автора волнуют вопросы этики, права, соблюдения законности.
From the international bestselling author, Hans Olav Lahlum, comes Chameleon People, the fourth murder mystery in the K2 and Patricia series.1972. On a cold March morning the weekend peace is broken when a frantic young cyclist rings on Inspector Kolbjorn 'K2' Kristiansen's doorbell, desperate to speak to the detective.Compelled to help, K2 lets the boy inside, only to discover that he is being pursued by K2's colleagues in the Oslo police. A bloody knife is quickly found in the young man's pocket: a knife that matches the stab wounds of a politician murdered just a few streets away.The evidence seems clear-cut, and the arrest couldn't be easier.
A handsome young New York professor comes to Phoenix to research his new book. But when he's brutally murdered, police connect him to one of the world's most deadly drug cartels. This shouldn't be a case for historian-turned-deputy David Mapstone – except the victim has been dating David's sister-in-law Robin and now she's a target, too. David's wife Lindsey is in Washington with an elite anti-cyber terror unit and she makes one demand of him: protect Robin.This won't be an easy job with the city police suspicious of Robin and trying to pressure her.
Частный детектив Андрей Шальнев оказывается вовлеченным в сложную интригу: ему нужно выполнить заказ криминального авторитета Искандера - найти Зубра, лидера конкурирующей группировки. Выполняя его поручение, Андрей неожиданно встречает свою старую знакомую - капитана ФСБ Кристину Гирю, участвующую под прикрытием в спецоперации по ликвидации обеих банд.
From the creator of the groundbreaking crime-fiction magazine THUGLIT comes…DIRTY WORDS.The first collection from award-winning short story writer, Todd Robinson.Featuring:SO LONG JOHNNIE SCUMBAG – selected for The Year's Best Writing 2003 by Writer's Digest.The Derringer Award nominated short, ROSES AT HIS FEET.THE LONG COUNT – selected as a Notable Story of the Year in Best American Mystery Stories 2005.PLUS eight more tales of in-your-face crime fiction.