Верь - [124]

— Иди за ним, я буду ждать, — улыбается старый таксист, как будто зная, что меня волнует.

Мешкаю только пол секунды, а затем выпрыгиваю на улицу. Моросит легкий дождик, пока бегу по небольшой дорожке, пытаясь понять в какую сторону он ушел. Повсюду надгробья и кресты, но это место не внушает мне страха, только бескрайную печаль. Нахожу его далеко не сразу, здесь ещё и деревья растут, сложно разглядеть ещё в такую плохую погоду. Доковыляла до него в туфлях на каблуках по грязи и лужам, но так и не решилась подойти.

Букеты возле двух рядом стоящих могил с памятником из белого мрамора. Даже в такую погоду выделяется на фоне остальных могил. Кай стоит перед одной из них, руки в карманах штанов. Дождь намочил его белую футболку, она прилипла к телу, выделяя каждую накачанную мышцу. Захотелось дать себе оплеуху, слишком долго на него смотрела. Нашла в себе смелости подойти не сразу, а подойдя остановила за его спиной, чтобы не видеть выражения лица.

Это неправильно, хотеть обнять и поддержать его. Не правильно что-то говорить и спрашивать чьи это могилы или врать что мне жаль. Любимые мои слова сочувствия покажутся лицемерием и ложью. Как может быть жаль людей, которых никогда не знала? Для меня это всего лишь имена, надгробия с безликими гравюрами вместо фотографий, а для него люди, родные, что живут в воспоминаниях. Четыре надгробия с одной уже моей фамилией, слегка жутко. Два из белого мрамора по центру и два из черного по краям. Кай смотрит на один из белых, под которым букет, точнее не него, а на гравюры. Смотрю на надпись, а затем уже на само изображение. Мать Кая? Точнее Максима, так же его зовут на самом деле. Почему он сменил имя? Почему выбрал именно Кая? Чёрт, не время, и не место спрашивать, а хочется получить хоть раз нормальные ответы на свои вопросы, а не, как обычно, ещё одну ссору.

Женщина с длинными волосами, выглядит старше чем на фото, которое я нашла в папке. Почему-то на гравюре она кажется мне похожей на Председателя, что очень странно и неуместно. Палец жжет ее кольцо, чувствую себя отвратительно, как будто я силой забрала то, что ей принадлежало. Мне стыдно, чертовски стыдно, что я вообще посмела затронуть эту часть его жизни, вошла в нее и потопталась своими глупыми словами. Снимаю куртку и делаю несколько шагов к нему. Замираю, встав на носки и вытянув руки с курткой пытаясь защитить его так от дождя. Я бы могла просто вернуть его куртку, просто положить ему на плечи, но он бы точно это заметил и снова заставил бы ее одеть. Мы стоим так очень долго, так что мои белые туфли грязнут в болоте образовавшимся под ногами. В какой момент руки онемели не помню, я уже научилась абстрагироваться от боли, дискомфорта от стояния в одной позе не испытываю, но вот от того что нога подвернется в болоте не учитывала. Куртка выпала из рук, вместо нее держусь за его плечи уткнувшись лицом в мокрую футболку. Несколько мгновений даже не дышу, а затем понимаю, что он все ещё в своих мыслях, в некой прострации и не замечает меня. Отпускаю его плечи и отхожу на шаг, погрязнув каблуками в болоте, а затем резко снова прижимаюсь к его мокрой спине, только в этот раз пропускаю свои руки под его и сжимаю в замок на его животе спереди. Опять же не отреагировал.

— Кай, — зову сначала тихо, а затем все громче, пока голова полностью намокает, как и рубашка.

Никак не реагирует. Меня это волнует, даже если чувствую, как спокойно и ровно бьется его сердце. Таксист явно уже уехал, а мы стоим мокрые и никому кроме друг друга ненужные.

— Максим, — говорю, стараясь что бы меня было слышно даже через дождь.

Даже на это имя не реагирует, я промокла почти полностью и руки начинают леденеть. Ему конечно ничего не будет, пускай он и мокрее меня, а мне вот болеть не хочется. Перестаю его обнимать обхожу и становлюсь лицом к лицу, но он по-прежнему не реагирует.

Дыхание перехватывает, а в груди жутко болит сердце от жалости, а может и чего-то более сильного. Делаю шаг к нему и дрожа от холода хватаю его лицо руками, ибо даже на туфлях не могу иначе дотянутся до его губ.

— Приди в себя, — говорю в самые губы, смотря в глаза, хотя на самом деле еле сдерживаюсь что бы не обнять и поцеловать.

Неправильно чувствовать все то, что я сейчас чувствую. Ненормально желать защитить того, кто намного сильнее, кому эта защита, как он думает не нужна. Ненормально любить его после всего что между нами было. Так ненормально, не так принято любить. Вопреки, а не из-за, наперекор, а не по собственному желанию. Можно сказать, наша любовь — это вид извращения, то что со стороны просто невозможно понять, я и сама не понимаю… просто, чувствую это. Дело не в связывании, дело во мне, это я ненормальная и всю жизнь подсознательно искала себе такого же ненормального — его.

Он моргает несколько раз, и мне жаль, что так просто возвращается из своих мыслей. Мне бы хотелось попробовать ещё кулаком ему по лицу заехать, или поцеловать, но то и, то перед могилами его родных делать непростительно стыдно. Отпускаю его, пока он, не понимает, что происходит.

Отхожу в сторону, цветы уже совсем промокли под дождем, выглядят жалко и не только они. Провожу рукой по волосам, отбрасываю их назад вместе с кучей каплей воды. Кай смотрит только на меня, слегка рассеянно, так неуверенно беру его за руку.