Верь - [11]

Бросаю взгляд на Рада. Телохранитель значит? А что они будут со мной делать потом, когда их безумному ученому надоест со мной играться? Усыпят?

Слегка склоняю голову на бок, так лучше видно его смуглое лицо. Это сделает он, без тени сомнения, без чувства раскаянья. В их глазах я виновна только тем, что родилась. Как же это знакомо, так что невольно улыбаюсь. Почему я должна все время расплачиваться за сам факт своего существования? Что во мне такого особенного? Я всегда хотела быть обычной, такой как все, но у меня не получалось. Не потому, что я не такая, а потому, что окружающие меня люди были не такими как все: что брат, что мать, что отец. Может от этого пошел сдвиг в моем мышлении? Казалось бы, я ничего плохого не сделала, но из-за меня страдают и умирают люди. Никогда не хотела для себя такой судьбы, ни для кого не хотела.

Он смотрит на меня, я на него, это длится слишком долго. Отворачиваюсь первая, ложусь на бок, поворачиваюсь к стенке лицом. Разговор закончен, даже не начавшись.

Скрипит дверь, бубня что-то под нос, входит врач.

— Рад? Опять что ли допросы устраивал? — даже не видя его лица, чувствую, как он мерзко и в то же время натянуто улыбается.

Эти двое недолюбливают друг друга, но видимость нормальных отношений поддерживают. Даже сейчас Рад отходит к двери, пропуская его ко мне.

— Ну что, милочка, сделаем рентген? Нужно проверить, как там кости срастаются, — он и сейчас улыбается.

Глупо зажмуриваюсь, делаю вид что сплю. Третий раз за неделю, да сколько можно? Он поднимает меня, хлопнув, как какую-то кобылу, по заднице. Давлю подкатившиеся к горлу слёзы, встаю с кровати и иду к двери, стараясь держаться от этого врача подальше. Рад идет за нами по коридору, специально держусь к нему поближе. Вот только в комнату с рентгеном он не заходит.

— Тебе вредно столько излучения, — останавливает его на входе врач.

А мне не вредно? Как будто я не знаю, зачем ты это делаешь! Сжимаю свою ночную рубашку целой рукой. Не хочу идти туда, но Рад толкает в спину, бежать все равно не куда.

— Раздевайся, — командует доктор, делая что-то за рубкой с защитным стеклом.

Стою на месте, не двигаюсь, не хочу раздеваться, знаю, что будет дальше.

— Ты как маленькая, — смеется он, совсем не замечая моей реакции.

Раздевает меня сам, при этом отвратительные руки шарят по телу так, как будто я ему принадлежу. Подталкивает к специальной пластине, а затем начинается самое мерзкое. Делает вид, как будто я неправильно стою, касается моих плеч руками, затем опускает руки все ниже. Ладони накрывают грудь, слегка сжимают ее, и я дергаюсь в сторону. Пощёчина — всё, что я могу ответить на это, затем пытаюсь убежать, но он догоняет. В лицо ударяет кулаком, да так сильно, что я падаю на пол, там уже получаю ботинком в живот.

— Нужно слушаться меня, маленькая моя, — говорит он с придыханием.

Это уже не просто его игра, к рентгену ставит силой, теперь не дергаюсь, он и не домогается больше. Одеваюсь сама, доктор идет впереди со снимком.

— Надо проявить, отведи ее обратно, — командует он, уходя в соседний кабинет.

Стою возле двери в рентген кабинет и смотрю перед собой. Как же это мерзко, до слёз мерзко. Поворачиваюсь к Раду, он смотрит на меня, но я не знаю, что это за выражение на его лице. Полное безразличие? Стираю кровь с разбитой губы, так она никогда не заживет. Может, потому что это не в первый раз и с каждым разом он заходит все дальше и дальше? Мне везет на подонков, насильников и маньяков. Карма, не иначе. Но где же нормальные люди? Где те, кто понимает, что так нельзя?

— Если я тварь, не заслуживающая человеческого обращения, то, что такое он? — поворачиваюсь к Раду лицом. — Что такое ты?

Он не отвечает, это риторический вопрос, возвращаемся в палату. Ненавижу ее, я так много в жизни ненавижу. В первый раз, когда эта мразь погладила меня по бедру — я плакала полчаса, теперь не проронила ни слезинки. Кажется, с каждым разом страха все меньше, за то желания убивать все больше. Проблема в том, что я не слишком сильная. С одной рукой, на один глаз не видя ничего, да ещё и с трещиной в ребрах много не сделаешь.

Сажусь на край кровати и смотрю перед собой. Мне нужно оружие, что-то острое, а ещё нужно придумать план побега и пути отхода отсюда. Меня на улицу ни разу не выводили, не знаю, есть ли в этом поселении забор. Возможно, здесь и собаки есть, помимо охранников с автоматами. Чем больше думаю об этом, тем становится хуже. Склоняю голову, мои криво обрезанные волосы падают на лицо, их совершенно не было жалко.

— Так теперь ты разговариваешь? — слышу голос этого Рада рядом.

Он подходит ко мне и берет за руку. Загибает мои пальцы, сворачивает их в кулак и подгибает большой палец, чтобы он шел поперек верхней половины указательного и среднего пальцев.

— Чтобы ударить со всей силы и противник после этого упал, нужно вкладывать в удар весь свой вес. И держать пальцы — вот так. Вперед выставляешь левую ногу, затем перемещаешь весь вес с левой ноги на правую и бьешь левой рукой в кадык или пах. Так противник точно упадет сразу.

Он отпускает мою руку и отходит к двери.