Венский кружок. Возникновение неопозитивизма - [48]

и Шлик¹⁸¹ подлинными познавательными предложениями считали только атомарные и составленные из них молекулярные предложения, поскольку их можно однозначно верифицировать. Предложения неограниченной общности они не считали познавательными предложениями. Это вело к далеко идущим следствиям. Тем самым не только из математики устранялась актуальная бесконечность, чему пытался найти оправдание Ф.Кауфман¹⁸², но и законы природы лишались привычного смысла высказываний неограниченной общности. Если закон природы истолковывается как молекулярное предложение, т. е. как простая конъюнкция сингулярных предложений и функция их истинности, то он говорит только об уже известных констатациях, но не включает в себя предположений о новых случаях. Поэтому общие предложения, выражающие законы природы, Шлик рассматривает только как указания или формулы, служащие для образования высказываний¹⁸³ — тех высказываний, которые можно вывести из общего предложения (закона природы), например: «При таких-то и таких обстоятельствах стрелка определенного прибора остановится на определенной отметке шкалы». Согласно такому истолкованию, законы природы, следовательно, теоретическое содержание точных наук и основы техники, не дают вообще никакого знания, они ничего не говорят о мире объектов и представляют собой лишь род синтаксических правил¹⁸⁴. Закон природы оказывается лишь схемой предложения, «функцией-высказыванием», и как таковой, конечно, ничего не говорит о фактах. Он дает лишь некоторое методологическое правило, служит лишь для того, чтобы посредством подстановки в него конкретных данных можно было получать определенные высказывания. Последние могут быть верифицированы, однако для самой по себе схемы верификация исключается.

Вопреки всему этому Кайла выступил с утверждением о том¹⁸⁵, что осмысленность общего предложения не предполагает его полной верифицируемости. Смысл предложения не зависит от его верифицируемости и требует лишь синтаксически корректного выражения. Верифицируемыми должны быть только отдельные высказывания, следующие из общего предложения, но не сама по себе общность. Общие предложения именно потому и важны для познания, что они не полностью верифицируемы. Если бы их содержание исчерпывалось конечным числом известных случаев, они ничего не могли бы говорить о будущих случаях.

Благодаря анализу языка Карнапом стало ясно, что нет необходимости в исключении неограниченно общих предложений, что это зависит от нашего решения, которое может быть поддержано другими решениями. Решения, относящиеся к правилам образования языка, могут свободно избираться и быть самыми разными. Карнап построил целую шкалу языков, в которых принимаются или исключаются предложения различных ступеней¹⁸⁶.

Предложениями простейшей формы, атомарными или элементарными предложениями, являются сингулярные предложения с «исходными» предикатами. «Исходным» считается предикат, который наблюдаем или сводим к наблюдаемым посредством цепочки атомарных редукционных предложений. От них отличаются сложные предложения, между которыми, в свою очередь, проводится принципиальное различие в зависимости от того, посредством каких операций они образованы. С помощью пропозициональных связок (конъюнкции, импликации и т.п.) образуются молекулярные предложения, с помощью операторов общности и существования — общие предложения. Если последние относятся к конечной области, то их можно преобразовать в конъюнкции или дизъюнкции, т. е. в молекулярные предложения. Споры вызывают предложения неограниченной общности. Среди них также существуют многочисленные различия, обусловленные вхождением операторов общности или существования, обоих этих операторов или какого-то их множества. Вот так образуется бесконечный ряд языков возрастающей слоности.

Простейшим будет тот язык, в котором можно образовать только молекулярные предложения и предложения ограниченной общности. Следующим, более богатым языком будет тот, в котором допускаются неограниченные общие предложения простейшей формы, т. е. с одним оператором общности. На более высокой ступени находится язык, в который входят экзистенциальные предложения простейшей формы, т. е. с одним экзистенциальным оператором. Далее следует язык, содержащий предложения с неограниченным экзистенциальным оператором. Дальнейшие формы языка образуются путем последовательного добавления операторов общности и существования (с двумя операторами общности и одним экзистенциальным оператором, затем с двумя экзистенциальными операторами и одним оператором общности и т.д.). Таким способом образуются новые, все более богатые языки, число которых теоретически бесконечно, но практически ограничено возрастающей сложностью. Ценность такого построения заключается в том, что оно показывает, каким образом построение языка зависит от наших произвольных решений.

Исключение неограниченной общности, предлагаемое «финитистами» Витгенштейном, Рамсеем, Шликом и Кауфманом, нельзя считать чем-то ложным, так как выбор первой, наиболее простой формы языка также является делом свободного выбора. Однако такой выбор нецелесообразен, ибо не согласуется с фактическим языком науки. В последнем в большом количестве используются высказывания о законах природы неограниченной общности, причем они употребляются в связи с сингулярными, несомненно «подлинными” предложениями в импликациях, конъюнкциях и т.п. именно как подлинные предложения, а не синтаксические правила