Венок из звезд - [41]

— У нас нет достаточных данных в поддержку этой гипотезы. Есть, правда, такое понятие — принцип усреднения; он гласит, что местные условия нашей Солнечной системы следует рассматривать как всеобщие. Соответственно, раз есть антинейтринное солнце, конгруэнтное нашему, все остальные звезды галактики с большой долей вероятности устроены так же. Но это всего лишь принцип, и я понятия не имею, какова средняя плотность распределения материи в авернианской вселенной. Не исключено, что таких солнц, как у них, на всю нашу Галактику лишь горстка.

— Едва хватит на венок.

— Венок? — На лице Амброуза отразилось недоумение.

— Авернианцы ведь погибнут?

— Не надо считать себя лично за все ответственным, Гил. Ни к чему хорошему это не приведет, — сказал Амброуз, понизив голос.

Ирония ситуации, в которой кредо всей своей жизни он услышал из уст другого, да еще в обстоятельствах, столь полно продемонстрировавших справедливость высказанного принципа, показалась Снуку забавной. Он сухо рассмеялся, делая вид, что не замечает встревоженного взгляда Амброуза, после чего двинулся к воротам. Как он и ожидал, оба джипа стояли теперь с подветренной стороны от пропускного пункта, но, судя по всему, дежурные сменились, и их группа беспрепятственно миновала машины. Они почти завернули за угол здания, когда позади разбилась об асфальт брошенная кем-то из солдат пустая бутылка. Множество прозрачных осколков, брызнувших во все стороны, разбежались в дорожной пыли подобно юрким стеклянным насекомым. Солдат в одной из машин издевательски захохотал, словно гиена.

— Не обращайте внимания. Обо всех инцидентах я сообщу, — сказал Амброуз, — и кое-кто из этих горилл еще пожалеет о своем поведении.

После того как Мерфи перебросился парой фраз с охранниками, вся группа вышла за ворота и, свернув налево, направилась по пологому склону к бунгало Снука. Среди деревянных хибар и сараев небольшого горняцкого поселка царила обманчивая тишина, но слишком много людей стояло на перекрестках. Некоторые из них весело приветствовали проходящих мимо Снука и Мерфи, но сама их беззаботность служила показателем сгущавшейся в воздухе тревоги.

Снук шагнул к Мерфи и сказал:

— Странно, что здесь до сих пор так много народу.

— У них нет выбора, — ответил Мерфи. — Все дороги патрулируют «леопарды».

У самого бунгало Снук с ключом в руке чуть опередил группу, но, едва он поднялся на порог, дверь распахнулась, и к ним вышла Пруденс, спокойная, элегантная, всем своим обликом олицетворяющая недоступное другим совершенство. В короткой блузке, подвязанной узлом, она, словно порыв дорогих духов, светлых волос и затянутой в шелк груди, прошелестела мимо Снука навстречу Амброузу. Снедаемый ревностью, Снук увидел, как они поцеловались, но, сохраняя непроницаемый вид, решил оставить увиденное без комментариев.

— Трогательная встреча, — услышал он собственный голос, самовольно нарушивший все стратегические планы рассудка. — Нас не было целых два часа!

В ответ Пруденс только еще крепче прижалась к Амброузу.

— Мне было одиноко, — прошептала она ему. — И я хочу есть. Давай позавтракаем в отеле.

На лице Амброуза отразилось замешательство.

— Я думал остаться здесь, Пру. Слишком много работы.

— А ты не можешь работать в отеле?

— Без Гила не могу. Он у нас теперь гвоздь программы.

— В самом деле? — Пруденс с недоверием взглянула на Снука. — Ну, тогда, может быть…

— Я не рискну поехать в Кисуму в таком виде, — сказал Снук, потрогав свою короткую стрижку «ежиком».

Мерфи, Квиг и Калвер заулыбались.

— Мы поедим позже, — торопливо сказал Амброуз, подталкивая Пруденс к двери. — Кроме того, у нас есть что отметить: мы только что вошли в историю науки. Ты сейчас сама все услышишь…

Продолжая уговаривать Пруденс, он увел ее в гостиную.

Снук прошел на кухню, включил перколатор и ополоснул лицо холодной водой над раковиной. Домашняя обстановка на время вытеснила из его мыслей безнадежно серый Авернус. Вернувшись с чашкой кофе в комнату, он застал всю компанию за обсуждением успешного эксперимента. Калвер и Квиг, развалившись в креслах в самых непринужденных позах, спорили о методах анализа тех нескольких авернианских звуков, что им удалось записать. Мерфи стоял у окна, задумчиво пережевывая резинку и устремив взгляд в сторону шахты.

— Есть кофе и джин, — объявил Снук. — Выбирайте сами.

— Мне ничего, — сказал Амброуз. — Столько всего навалилось, что я, право, не знаю, с чего начать, однако давайте прежде всего прослушаем запись Гила.

Он снял с запястья магнитофон, настроил и вложил его в гнездо усилителя.

— Гил, слушайте внимательно, возможно, это вызовет у вас еще какие-нибудь воспоминания. Мы имеем дело с новой формой общения и совершенно не знаем, как воспользоваться ею наилучшим образом. Мне все еще представляется, что аналого-цифровой модулятор надежнее позволит нам связаться с авернианцами, но с вашей помощью мы сможем изучить их язык за несколько дней вместо того, чтобы тратить на это недели или месяцы.

Он включил воспроизведение, и голос Снука заполнил комнату:

«Покоя глубины тебе волны бегущей…»

Пруденс, сидевшая на подлокотнике, кресла Амброуза, неожиданно прыснула.