Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников - [2]
Имена этих стихотворцев (многих уместнее назвать «стихоплетами», нежели «поэтами») по большей части ничего не говорят современному читателю, кроме специалистов и знатоков. Главная ценность их скромных опытов в том, что содержащийся там образ Брюсова – сугубо литературный, не «замутненный» личным знакомством. Обращения, как правило, восторженные: «ваятель четких слов» (Владимир Руслов), «славный учитель и муж, многоопытный в тайном труде песнопений» (Иосиф Симановский), «безумец, гений и мудрец» (Александр Соколовский), «аллей ликейских друг и оргиаст бессонный» (Анатолий Волкович). Много перекличек со стихами самого Валерия Яковлевича – воистину «друг друга отражают зеркала, взаимно искажая отраженья». Посвящения Брюсову все чаще появляются в книгах дебютантов, дальнейшая судьба которых на тот момент еще не ясна. Сергей Бобров, Николай Асеев, Константин Большаков займут видное место в литературе; Симановский и Соколовский канут в Лету; сведений о других просто не найти. Нередко стихотворения – опубликованные и неопубликованные – посылались адресату. Иногда это имело продолжение: Брюсов отметил отдельной рецензией первый сборник Александра Булдеева, а Николай Бернер на старости лет, в эмиграции, с благодарностью вспоминал: «Валерий Брюсов был моим другом и первым наставником в творческих исканиях и опытах».
Четвертый круг – приветствия к пятидесятилетнему юбилею (декабрь 1923) и отклики на смерть Брюсова (октябрь 1924), которые я рискну объединить как подведение итогов его жизненного и литературного пути. Отчасти он сделал это сам в стихотворении «Пятьдесят лет». С нелегкой руки некоторых современников юбилей принято считать «казенным» – дескать, не было там ни друзей, ни единомышленников. Тому есть объективные причины: кто-то умер, кто-то оказался в эмиграции, кто-то из оставшихся не принял новой поэзии и позиции Брюсова. Михаил Кузмин не приехал и стихов не прислал, но опубликовал теплую статью. Анатолий Луначарский произнес стихотворный экспромт, не уступающий большинству посвящений дореволюционного времени. Владимир Кириллов принес на удивление лиричную благодарность юбиляру от имени «пролетарских поэтов». Наконец, едва ли не самую точную и откровенную характеристику Брюсову дал Борис Пастернак, весьма далекий от него и в жизни, и в литературе:
Поэтические отклики на смерть Брюсова по благожелательности явно превосходили прозаические некрологи и первые мемуарные очерки. Смерть примирила с ним если не врагов, то оппонентов. Вячеслав Иванов из Рима откликнулся на просьбу вдовы поэта сложить «современную молитву» его памяти. Внешне незатейливо, но искренне и с глубокой душевной болью написал Сергей Есенин: «Валерий Яклевич, мир праху твоему». Торжественным, «брюсовским» стихом помянул его Георгий Шенгели: «В дубовом гробу костенеет поэт, и костью над гробом ломается ямб». Наконец, Игорь Северянин гневно ответил хулителям: «Как жалки ваши шиканье и свист над мертвецом, бессмертием согретым». Сказали «последнее прости» и многие безвестные стихотворцы.
Пятый и последний круг – стихи современников, запечатлевшие его литературную «жизнь после смерти» (поэтов позднейших поколений я не рассматриваю). С каждым годом Брюсова вспоминали все реже, но память о нем «в буднях советской недели» выглядела знаком своеобразного «посвящения». Символом этой памяти стало «имя брюсовского дома на Мещанской 32», где жила его вдова и хранительница наследия Иоанна Матвеевна. Здесь часто бывал Георгий Шенгели, вместе с хозяйкой работали над архивом Игорь Поступальский и Александр Ильинский, а Борис Зубакин и Макс Кюнерт дописали неоконченные произведения Валерия Яковлевича. И все они посвящали ему стихи. В стихах, а теперь и в мемуарах продолжал бороться с «черным магом» Андрей Белый. И даже когда Брюсов стал «историей», его – кумира далекой юности – вспоминали филолог-классик Моисей Альтман и альтист Вадим Борисовский.
Поэты русского зарубежья в любви к Брюсову почти не признавались, хотя, конечно, знали его стихи. «“Тень несозданных созданий…” – готовы мы были повторить как пропускной пароль», – заметил в начале 1960-х годов Георгий Адамович, и после этого признания уже не кажется неожиданным его довоенное стихотворение «Ничего не забываю, ничего не предаю…» с концовкой из брюсовского «Творчества»:
Настоящий сборник – только часть поэтической «брюсовианы», но, смею надеяться, лучшая часть – произведения, не просто формально посвященные Брюсову, но адресованные ему, повествующие о его личности и стихах, об отношениях с авторами посланий, великими и малыми поэтами-современниками. Большинство имен говорит само за себя, а некоторые новые, надеюсь, запомнятся читателям. Брюсов – это не история литературы, но сама литература, сама живая жизнь.
Со страниц послевоенных мемуаров большинства германских и иностранных дипломатов министр иностранных дел Гитлера Иоахим фон Риббентроп предстает человеком неумным, малообразованным, самодовольным, напыщенным и совершенно не разбирающимся в политике. Возможно, в жизни он был не слишком приятным человеком. Но для нас важнее его внешнеполитические идеи и их эволюция, его конкретные действия, а также их эффективность, связанные с ним события, имевшие глобальный характер и последствия. В жизни Риббентропа можно проследить несколько трагедий.
Монография является первым в мировой историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française» – передового отряда французского национализма первой половины ХХ века, – направленной против Германии как «наследственного врага» Франции. Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от «дела Дрейфуса», когда происходит концентрация сил французского национализма, до прихода Гитлера к власти, радикально изменившего ситуацию в Европе.
Новая монография историка В. Э. Молодякова продолжает цикл работ о французском национализме первой половины ХХ века и является первым в отечественной историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française», направленной против Германии как «наследственного врага». Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов во главе с Шарлем Моррасом в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от прихода Гитлера к власти до поражения летом 1940 г.
Только ли Германия, как решили победители, виновата в развязывании Первой мировой войны? На основании документов автор убедительно доказывает, что виновниками войны явились все её основные участники — каждый по-своему.
Книга историка В.Э.Молодякова – первое большое исследование по истории концепции „континентального блока“ Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. На рубеже 1940-1941 гг. „континентальный блок“, каким он рисовался Хаусхоферу, Риббентропу и Сиратори, был возможен. Причем возможен в силу не „сговора диктаторов“ и тем более не „единства тоталитарных идеологий“, но в силу общности глобальных геополитических интересов трех сильнейших стран Евразии. Почему не состоялась „ось“ и кто в этом виноват? В первую очередь Гитлер – он остался верен атлантистским и русофобским настроениям своей юности, которые умело подогревали заинтересованные люди как в самой Германии, так и за ее пределами… Данное исследование – это, по словам автора, не последнее слово об истории несостоявшейся „оси“ Берлин-Москва-Токио, но прежде всего „информация к размышлению“.
Новая книга известного историка и собирателя Василия Молодякова представляет декадентство как культурное явление мирового масштаба в портретах его характерных фигур. История жизни великих декадентов – трех французских (Шарль Бодлер, Поль Верлен, Артюр Рембо) и трех русских (Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Федор Сологуб) – хорошо известна (все они представлены книгами в серии «Жизнь замечательных людей»), поэтому французы показаны прежде всего через их восприятие в России, русские – через восприятие ими французского декадентства.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.