Венок Альянса - [51]

– Ты знаешь, в историю, говорят, можно или войти, или вляпаться. Так вот, войти в историю я никогда не стремился, нечего мне там делать. Я человек простой, многого не понимаю, многое и не хочу понять. А вот не вляпаться не получается… Я даже и спорить не буду, что полный профан в отношениях, у меня их сколько и было-то… Я не умею их начинать и не умею их строить. Мне вот как-то надо, чтобы оно сложилось, чтобы пришло к этому, я не могу так, чтоб не серьёзно… А какое тут могло быть серьёзно? Я сразу сказал себе, что мы слишком разные, ну и как будто это помогло… Она на меня не обращала внимания, я из этого не делал трагедии. Когда она улетела, я жил, как жил до этого, работал, как работал… Я по-другому не умею. Просто сказал себе: где-нибудь там ей будет лучше, чем здесь. Что ей от всей моей поддержки проку и пользы. Когда я узнал, что она мертва… Сьюзен… Мне кажется, я до сих пор этого… не знаю. Всё-таки одно дело – если куда-то уехала, пусть даже очень далеко, всё равно ведь однажды свалится, как снег на голову, и совсем другое – знать, что больше не увидишь никогда. Но я принял, что не увижу… и успокоился. Думал, что принял. Думал, что успокоился. И зачем это надо было – через столько лет увидеть её лицо у другого человека, и понять, что ничерта мне не спокойно? Я два дня назад понял, что она умерла, что я её больше не увижу… а хочу видеть. Слишком сильно хочу. Хотя и бессмысленно это. Я с ней не прощался. Я ей никем не был. Я ей никем не мог быть. Для отношений ведь основания нужны. Жизнь должна свести вместе, найти общее. Что общего может быть у телепатки с нормалом? Подобное к подобному тянется, ей нужен был кто-то такой же, как она. Г’Кар и то больше мог для неё сделать. Увёз её тогда от греха подальше, а потом вырастил её сына… Теперь он здесь, а я не знаю, что мне делать. Потому что сделать-то мне совершенно нечего. Только снова жить, убеждая себя, что никакой такой любви быть не может… Любовь к тому, кто умер – это вообще как-то неправильно, ты словно с самой смертью споришь, смерть уже провела черту, а ты за эту черту тянешься, пытаешься что-то ухватить… Почему же он так похож на мать-то? Не для того же, чтоб судьбе вот было угодно поиздеваться именно над Заком Алланом?

Экс-энтил’за покачала головой.

– Знаешь, я была почти уверена, что Таллия мертва. Моя Таллия была мертва, хуже, чем мертва, а в том, что Корпус её уморит, пытаясь добраться до секретов Айронхарта, тоже как-то не приходилось сомневаться… И я продолжала её любить.

– Ты по крайней мере нашла в себе мужество это признать.

– Ошибаешься. Только сейчас. Я же нормальная женщина… всегда считала себя такой. Я еврейка по рождению, я не могла любить женщину… А теперь я закрываю вот эту дверь – и оставляю за ней всю свою жизнь, которую я с таким трудом построила, теперь я оставила всё, даже не ради неё… Ради призрака надежды на то, что было ею. И мне больно. И я часто спрашиваю себя, как же я так могу. У меня обязанности, у меня семья, которую я люблю и которая любит меня. Но я сижу здесь, смотрю, как она складывает кубики, и даже не пытаюсь ставить блоки, когда она показывает мне, что с ней было там. И я не уйду, как бы мало у меня ни было надежды, потому что хотя бы какая-то, она у меня будет всегда. Знаешь, легко уйти за кем-то, когда у тебя ничего нет, легко оставить то, что тебе совсем не дорого. Я любила свою работу и свою семью. И я не знаю, совершенно не могу себе представить, что с нами будет дальше, чем всё это кончится. Просто я нужна ей – и это сейчас всё для меня.

– Даже если нужна для того, чтоб мучить тебя? …Я и для этого не нужен. Надо поговорить с Маркусом, чтобы послал меня… подальше… На окраинах всегда что-то интересное происходит, и будет объективная причина… Того, что больше её не увижу.

– Как показывает жизнь, от себя не убежишь, Зак.

Зак снова с силой потёр лицо, потом хлопнул себя по коленям, произнёс преувеличенно бодро:

– Да справлюсь как-нибудь… Как всегда справлялся. Всё равно, а здесь я что такого делаю? Вот делом заняться надо. Дело – оно всегда помогает. Чем дальше буду – тем здоровее буду. Я вообще не люблю, когда у меня в мозгах копаются, как помнишь. Тем более уж не хватало, чтоб это делал нарн с лицом Литы Александер…

========== Часть 2. ДЖАТИЛ. Гл. 2 По душам ==========

Совершая на следующее утро прогулку по саду, Винтари увидел возле одной из клумб коленопреклонённого нарна. Сначала он подумал, что тот молится, но приглядевшись, понял, что он просто любуется какими-то цветами.

– Доброе утро. Вы ведь прибыли вместе с Андо Александером, его друг? Извините, что не помню вашего имени, если оно при мне вообще звучало.

– К’Лан, - юноша распрямился и поприветствовал, прижав кулак к груди, Винтари отметил, что у него удивительно для нарна круглая добродушная физиономия, а акцент даже сильнее, чем у Андо, - да, надеюсь, я друг Г’Андо, как вы – друг юного Дэвида. Вчера вы рано удалились… Сегодня вам лучше?

– Долго, наверное, меня ещё будут спрашивать об этом… Благодарю, лучше. Хотя как раньше, конечно, мне не будет уже никогда.

– Я сожалею… Думаю, Андо, если б умел, сожалел бы тоже.