Венгрия-1956: другой взгляд - [48]

Мятеж, начавшийся со студенческой демонстрации 23 октября 1956 года, едва не привел к краху ВНР. Если для развала СССР потребовалось пять лет, то Венгрия преодолела этот путь за семь дней. К концу октября в стране сложилось шаткое двоевластие. Формально власть принадлежала сменяющим друг друга правительствам умеренного реформатора из рядов ВПТ Имре Надя. На деле улицы контролировали отряды радикальных антикоммунистов. Это были выходцы из бедной пролетарской молодежи, вдохновленные католической верой, идеями антисемитизма и передачами западных пропагандистских радиостанций.

Воплощением этого противостояния стали фигуры Имре Надя, «венгерского Горбачева», нерешительного бюрократа-оппортуниста, волею случая вознесенного на вершину государственной власти, и духовного вождя мятежа кардинала Йожефа Миндсенти, главы католической церкви Венгрии. С каждым днем Надь терял авторитет в глазах как мятежников, так и руководства СССР. Его падение означало возвышение Миндсенти, единственной фигуры, легитимной в глазах Запада и «повстанцев».

Поворотным моментом в развитии событий стала резня в Будапештском горкоме партии 30 октября 1956 года. После этой трагедии правительство Никиты Хрущева пришло к выводу, что Имре Надь не способен контролировать ситуацию в Венгрии, и речь идет не о реформах, а о правой контрреволюции. 4 ноября советские войска повторно вошли в Будапешт и очистили город от боевиков.

До сих пор многие исследователи и политические активисты видят в будапештских событиях 1956 года социальную революцию против бюрократии ВПТ. Еще в 1930-е годы Лев Троцкий написал, что рабочий класс Советского Союза должен совершить политический переворот и взять власть в свои руки. В 1956 году на основе публикаций западных корпоративных СМИ и текстов таких сторонников мятежа, как Питер Фрайер, многие левые политические активисты пришли к выводу, что в Венгрии имела место неудачная революция, поднятая рабочими, сражающимися за «демократический социализм». Большое значение было придано возникшим в октябре 1956 года советам. Такие неудобные факты, как национал-социалистические традиции венгерских рабочих, антисемитизм, влияние католической церкви, были проигнорированы.

Не менее противоречивым феноменом являлись и советы, которые первоначально организовывались при активном участии ВПТ как противовес оппозиционному студенчеству. После ввода советских войск и разгрома боевых отрядов правых советы оказались единственной площадкой, где сосредоточилась оппозиция. Дальнейшие события показали, что требования рабочей демократии были для советов вторичны. В приоритете стояли вывод советских войск и восстановление буржуазной демократии, которой советы должны были передать всю полноту власти.

Чего стоят лозунги «рабочего контроля» и «сохране-ния промышленности в руках трудящихся», показала в 1989 году победа польской «Солидарности». Социальные, политические и экономические требования этого движения были очень похожи на те, что в 1956 году выдвигали венгерские мятежники. Придя к власти, активисты профсоюза немедленно отказались от социальной повестки и приступили к построению в Польше неолиберального капитализма.

В современной Венгрии события 1956 года до сих пор находятся в центре политических споров. Правые историки удивительным образом совпадают в оценках с советской историографией, утверждая, что в 1956 году Венгрия восстала против коммунизма за традиционные ценности. По их мнению, «коммунистическое» правление продолжается в Венгрии и сейчас, а коммунисты перекрасились в «красных капиталистов» и являются марионетками ЕС. Вынужденные защищаться венгерские социал-демократы, наследники ВСРП, выдвигают на первый план Имре Надя и его сторонников в ВПТ.

Подводя итоги, я хотел бы отметить, что осенью 1956 года Венгрия была охвачена гражданской войной. Если часть партийной и творческой интеллигенции хотела реформировать политическую систему, сложившуюся в конце 1940-х годов, то студенты и люмпен-пролетариат стремились уничтожить коммунистов и установить в стране венгерский вариант национал-социализма. Многие люди опасались возвращения старых порядков, другие пытались сохранить нейтралитет. Наконец, немало венгров поддержало ввод советских войск и новое правительство Яноша Кадара.

Движение, начавшееся 23 октября, радикализировалось, становясь все более и более правым. К концу октября для уличной толпы коммунисты-реформаторы были такими же врагами, как и сторонники Ракоши. Венгерская исследовательница Сёллёши-Жанзе (Szollosi-Janze) определила венгерский фашизм как народное движение угнетенных, возглавляемое «ущемленными элитами»²³⁸. Это определение верно и для 1956 года, но с небольшим дополнением. Если у истоков движения стояли «ущемленные элиты» в рядах компартии, то спустя неделю мятежники уже видели вождя в лице гонимого кардинала Миндсенти.

Современники не слишком расходились в оценках характера венгерского движения. Долорес Ибаррури, знаменитая «Пассионария» испанской революции, сравнила «Венгерскую осень» с франкистским мятежом в Испании, а роль советской армии — с действием интербригад. «По-сектантски безответственное поведение руководства Венгерской партии трудящихся помогло фашистам разжечь контрреволюционный террор»