Венганза. Высшая мера - [11]

— Отлично, — довольным тоном ответил хозяин дома, просматривая планы, графики и сертификаты на продукцию.

— Перепроверьте, пожалуйста, все ли необходимые документы присутствуют, — дал ему время на ознакомление с содержимым конверта. — И не беспокойтесь о том, что мы относительно молодая компания. Я приложил список лиц, которые могут поручиться за меня и моих сотрудников, — сегодня играть пай — мальчика у меня выходит безупречно. Недаром Луис потратил столько денег и времени, обеспечив меня образованием, которым далеко не все из моих братьев по крови могли похвастаться.

Павел несколько минут изучал список.

— Всё верно. Теперь остается передать документы юристам для оформления сделки и мы с радостью будем сотрудничать с вашей молодой, но многообещающей компанией.

— Прекрасно. Думаю, через пару дней повторим наш разговор, — встал с кресла, протягивая руку Асадову.

— Рад был нашей встрече, — пожимает руку в ответ.

— А уж насколько мне приятно наше личное знакомство, вы просто не представляете, — дарю ему самую искреннюю улыбку.

— Как только договор будет готов, мой секретарь свяжется с вашим.

— Договорились, — замираю на несколько мгновений, рассматривая его серые, цвета полинявших джинсов, глаза. — Можете не провожать, найду выход сам.

— Всего доброго! — хозяин дома встал с кресла и проводил меня до двери кабинета.

* * *

К моменту, когда я подъехал к клубу, Хавьер ждал меня у входа. Шустрый подлец! С другой стороны, если бы он медлил или тупил, то не смог стать моей правой рукой. За то время, что я возглавляю Калифорнийский филиал, у меня сменилось… даже и не припомню, сколько приближенных. Но Хавьер, по всей видимости, насмотревшись на косяки своих предшественников, довольно стойко держится рядом со мной уже около трёх лет. Мы прошли мимо длинной очереди под возмущенные возгласы ожидающих и оказались внутри клуба. Я показал официантке золотую карту, после чего та моментально сменилась менеджером, который дружелюбно провел нас к ВИП — столику на балконе. Меня воротит от таких скользких жополизов, как этот! Никогда не держал подобных при себе. Они в три секунды могут продать тебя за кругленькую сумму. Он тут же начинает расшаркиваться, интересуясь, чем может угодить таким гостям. Бл*дь, если бы у нас не было этой карты, то он смотрел бы на нашу компанию, как на мусор. Впрочем, мне нас*ать, что в голове у этого ублюдка.

— Текилы и пусть нас развлекут девочки, — коротко информирую его.

— И к нам должен подойти гость, проведите его к нам, — напоминает Хавьер.

— Какие девушки нравятся джентльменам? Блондинки, брюнетки, рыжие? — снова пищит своим мерзким слащавым голоском этот слизняк.

— Ассорти! — делаю знак рукой, лишь бы он проваливал поскорее. Он учтиво склонил голову и удалился.

— Ангел, может травки? — достает из куртки пакетик с марихуаной Хавьер.

— Ты знаешь, я не по этой части, — ухмыльнулся в ответ. Ещё с самого детства я знал, что самое большое зло в этом мире — наркотики. В то время, как все мои друзья курили травку на заднем дворе школы, я прятался в спортзале, вымещая свои гормоны и злость на груше. Со временем я стал проще относиться к лёгким наркотикам, прощая эту слабость своему окружению. Но никогда не держал при себе наркоманов. Если кто — то сам выбрал для себя дорогу в никуда, то это совершенно не мои проблемы и моими никогда не станут.

Наркоманы — это ходячие живые трупы. Я даже мысленно чувствовал от таких запах разложения. Как физического гниения, так и морального. И меня начинало тошнить.

* * *

— Мама, мамочка, проснись …, — я тряс за плечи лежащую на полу женщину. Тогда я не понимал, что она не спит…а в полной отключке.

Весь день играл во дворе, не мешая матери зарабатывать деньги на приставку, которую она пообещала купить мне. Это сейчас я понимаю, каким способом она эти деньги зарабатывала и на что, а тогда я любил и боготворил ее. Сколько раз до этого она давала подобные обещания? Десятки? Сотни? И из раза в раз я слепо верил ей. Да и как по — другому может относиться пятилетний ребенок к своей матери? После того, как очередной обдолбанный мужик вышел из нашего дома, застегивая на ходу ширинку, я вбежал внутрь, чтобы скорее обнять маму. Стоило Луису уйти в школу или на работу, к нам беспрерывным потоком валили мерзкие, вонючие мужики. Я не любил, когда брат уходил из дома. Мне приходилось прятаться от этих грубых и шумных кобелей, трахающих мою мать. Но если дома был Луис, тогда мама могла пропадать целыми сутками, оставляя меня на попечение старшего брата. Хотя сейчас я понимаю, что ей было просто все равно, что с нами происходит. Когда она возвращалась домой, после дней, проведенных в каматозе, то сутками плакала, обещая нам с братом исправиться, крепко прижимая меня к себе и не отпуская от себя даже ночью. В такие моменты я был счастлив, несмотря на то, что страшнее всего для меня были её слёзы. Я прижимался к её нежным рукам и не мог надышаться любимым запахом. А потом все повторялось снова.

Мама просила не рассказывать Луису о том, что она «работает», иначе тот разозлится, я и не рассказывал. Посмотрел на кухне, в спальне, гостиной и не нашел ее. Мне стало страшно.