Венерианское чародейство - [11]

— Давно пора объясниться, Эгиль. Ты со мной достаточно намучился. Меня уже слишком поздно приручать. Я должна сама научиться склонять шею и признавать своего господина.

На мгновение Старк решил, что она говорит всерьез. Насмешливая нотка в ее голосе была едва уловима.

Женщина в белом, которая все это время не двигалась с места и не меняла выражения лица, издала тот самый тонкий звенящий смех, который он уже слышал. По этому смеху и по тому, как потемнело от прилива крови лицо Эгиля, Старк понял, что Варра лишь напоминает ему его собственные слова. Мальчик насмешливо кашлянул, и его тут же заставили замолчать.

Варра поглядела в упор на Старка.

— Ты будешь за меня бороться? — спросила она.

На этот раз неожиданно рассмеялся Старк.

— Нет, — ответил он.

Варра пожала плечами.

— Ладно. Тогда мне придется бороться за себя самой.

— Мужчина, — прорычал Эгиль. — Я тебе покажу, кто здесь мужчина, ах ты язва бесстыжая.

Свободной рукой он сдернул с себя пояс, выкручивая одновременно руку девушки и собираясь ее ударить. Хищная птица, сидевшая на ее запястье, захлопала крыльями, закричала и неистово задергала головой в колпачке.

Движением столь быстрым, что его едва можно было заметить, Варра спустила колпачок и бросила птицу прямо в лицо Эгилю. Он выпустил Варру и закрыл лицо руками, чтобы защититься от когтей и острого клюва. Широкие крылья колотили и хлестали его. Эгиль завопил. Мальчик Бор выскочил вперед и принялся плясать и прыгать, крича от удовольствия.

Варра стояла молча. На руке у нее темнели царапины, но она не обращала на них внимания. Эгиль наткнулся, ничего не видя, на столик для игры, и фигурки из слоновой кости полетели на пол. Затем он зацепился ногой за подушку и упал лицом вниз. Жадные когти принялись рвать в клочья рубашку у него на спине. Варра просвистела сигнал отбоя. Птица в последний раз клюнула Эгиля в затылок и, недовольная, вернулась на запястье своей хозяйки. Варра, подняв руку с птицей, взглянула на Старка, и по ее движению он понял, что она собирается напустить свою любимицу уже на него. Но Варра вгляделась в его лицо и покачала головой.

— Нет, — сказала она, снова надевая на птицу колпачок. — Ты ее убьешь.

Эгиль кое-как поднялся на ноги и удалился в темноту, посасывая рану на руке. Лицо его было темно от гнева. Другой мужчина повернулся к Варре.

— Будь ты обещана мне, — сказал он, — я бы из тебя эту дурь вышиб.

— Подойди и попробуй, — ответила Варра.

Мужчина пожал плечами и сел.

— Это не мое дело. Мне надо хранить мир в моем собственном доме…

Он бросил взгляд на женщину в белом, и Старк увидел, что ее лицо, до этого совершенно бесстрастное, обрело вдруг выражение малодушного страха.

— О да, — ответила Варра, — И будь я Арел, я бы заколола тебя во сне. Но ты в безопасности. У нее на это никогда духу не хватит.

Арел вздрогнула и поглядела на свои руки. Мужчина стал собирать рассыпанные по полу фигурки. Он небрежно заметил:

— Эгиль когда-нибудь свернет тебе шею, Варра. И я не заплачу, когда это произойдет.

Все это время старуха на кровати ела и наблюдала, наблюдала и ела, и глаза ее блестели от любопытства.

— Прелестное племя, не так ли? — спросила она Старка. — Полны сил, ссорятся, как молодые соколы в гнезде. Вот почему я их у себя держу. Это такое удовольствие за ними наблюдать. За всеми, если не считать Треона. — Она указала на юного калеку. — Ничего интересного. Зануден, мягкотел, еще хуже, чем Арел. Ну и внуком меня наградили. Зато у его сестрицы задора на двоих хватит…

Жуя конфету, она захрюкала от гордости.

Треон поднял голову и заговорил. Его голос звучал как музыка, торжественная, наполнившая эхом сумрачный зал, но живая и теплая.

— Быть может, я зануден, бабушка, слаб телом и безнадежен. И все же я буду последним из Лхари. Смерть, подстерегая нас, сидит на башнях, и она приберет всех вас до меня. Я знаю, мне об этом сказали ветры.

Он перевел свой страдальческий взгляд на Старка и улыбнулся, и в улыбке этой было столько скорби и смирения, что она болью отозвалась в сердце землянина. И все же здесь была и благодарность, как если бы наконец завершилось долгое ожидание.

— Ты, — мягко сказал он, — чужестранец с неистовыми глазами. Я видел, как ты пришел оттуда, из темноты, и там, где ты ступал, оставался кровавый след. Руки твои были красны по локоть, грудь забрызгана красным, и знак смерти проступал у тебя на челе. Тогда я узнал — ветер мне нашептал в уши, — вот человек, который сокрушит замок, и камни его уничтожат Шуруун и освободят Потерянных, — Он рассмеялся спокойно и тихо. — Посмотрите на него, вы все, в нем заключена ваша погибель.

Настало минутное молчание, и Старк, в котором глубоко сидели суеверия дикого племени, похолодел до корней волос. Затем старуха с отвращением спросила:

— И об этом тебя предупредили ветры, мой идиот?

Она подхватила какой-то плод и с поразительной меткостью запустила им в Треона.

— Заткни свой рот вот этим, — приказала она, — Я устала до смерти от твоих пророчеств.

Треон взглянул на малиновый сок, медленно струившийся по его рубашке и стекавший на неоконченную работу, лежащую на коленях. Наполовину вырезанная голова была залита соком. Треон сотрясался от сдерживаемого смеха.