Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы) - [126]

На миг они застыли, прислушиваясь. Приехавших было много. Множество ног шаркало по пыльной мостовой, кони топали и храпели. Фэнн бросил взгляд на Арику.

Ее темные глаза наполнились смертным ужасом, но губы были плотно стиснуты.

— Назад, в ту комнатку, Фэнн, — и молись! 

Глава 3 ЛОВУШКА

Они стояли, застывшие и неподвижные, как мертвые короли, вжавшись в углы по обеим сторонам арки. Фэнн чуть повернул голову, и это позволяло ему видеть часть усыпальницы.

Все вошедшие оказались нуми. Часть из них была в солдатском снаряжении — эти остались при входе. А двое, мужчина и женщина, медленно направились в глубь зала вдоль рядов хрустальных гробниц.

У мужчины была золотистая борода, и одет он был в черное одеяние, отделанное морозным серебром. Женщина держалась по-королевски, ступала неспешно, как подобало ее почтенному возрасту. На ней было фиолетовое платье и такой же плащ, и волосы у нее были седые. Фэнн заметил, что лицо у нее такое же гладкое, как у Арики. Надменное и печальное лицо, а глаза — совершенно безумные.

Оба молчали. Они подошли так близко, что Фэнн решил, что они вот-вот вступят под арку. Потом мужчина — по одеянию

Фэнн признал в нем жреца — склонил голову и отступил назад, оставив женщину одну перед одетым в хрусталь телом высокого, широкоплечего, чернобородого короля, даже после смерти сохранявшего орлиный взор.

Женщина, казалось, целую вечность простояла там, вглядываясь безумным взором в лицо мертвого короля. Наконец она заговорила:

— Ты не меняешься, супруг мой. Отчего ты не меняешься? Почему ты не стареешь, как я?

Король смотрел на нее тусклыми агатовыми глазами и ничего не отвечал.

— Ну что ж, — сказала она, — это неважно. Мне нужно многое тебе рассказать. В твоем королевстве все не так, здесь всегда все не так, а меня никто не слушает! Человеческий скот сделался дерзок, а твой сын, которому слишком велик твой трон, государь мой, чересчур мягок и не желает покарать их!

Она все бубнила и бубнила, зло и недовольно. У Фэнна начала кружиться голова. У него возникло странное ощущение, будто мертвый король прислушивается к ее словам.

Жрец отступил, и Фэнну стало его не видно. Солдаты неподвижно стояли у входа. Солдатам было скучно, и глаза у них были сонные. Фэнн взглянул на Арику. На ее лице вновь появилось это кошачье выражение жестокости, которое он успел заметить еще раньше, в камере. На этот раз ошибиться было невозможно. Пальцы ее сжимались и разжимались, словно кошачьи когти, и тело было напряжено, как струна.

Фэнн начал покрываться испариной.

Королева нуми все говорила и говорила. Она рассказывала о своих бесконечных обидах, о безумствах и беззакониях, творящихся при дворе. Это была тщеславная злобная старуха, сумасшедшая, как мартовский ветер, и она все говорила и никак не хотела остановиться.

Губы Арики шевелились. Она не произносила слов вслух, но Фэнн разбирал их по губам. , .

«Заткнись же ты! Вышние боги, пусть она заткнется и уберется отсюда! Если мы не выйдем в город до дневного гонга, мы оба погибли, и все из-за того, что эта карга не желает заткнуться!»

От молитв Арика перешла к проклятиям, а старая королева все говорила и говорила.

Время от времени Арика бросала взгляд на Фэнна, и глаза у нее были полны отчаяния. Фэнн и сам начал ощущать, как бегут мгновения. Он не вполне понимал, почему надо так спешить, но гнев Арики был вполне убедителен.

От стояния на одном месте у Фэнна заныли ноги. По груди и спине у него струился пот. Воздух был жаркий и душный, и слова королевы гудели в нем, словно пчелиный рой.

Внезапно старуха сказала:

— Я устала. Да ты, по-моему, все равно не слушаешь. Я ухожу. Доброй ночи, государь!

Она развернулась и пошла прочь, шурша фиолетовым одеянием. Жрец снова появился рядом с ней, ненавязчиво держась чуть позади. Стражники построились.

Фэнн взглянул на Арику. Она взглядом приказала ему молчать и не двигаться. Он еще успел подумать, что она за человек и почему так рискует ради него.

Женщина, жрец и стражники вышли из усыпальницы.

У Фэнна даже колени подогнулись от облегчения. Он остался стоять на прежнем месте, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Наконец он перевел дух.

— Уехали, Арика! Слышишь лошадей?

Она кивнула:

— Вот старая клуша! Я слышала, что она часто является сюда по ночам, чтобы поговорить с этим. Но надо ж ей было именно сегодня...

— Ну, теперь-то все в порядке, — успокаивающе сказал Фэнн.

И тут в храм снова вошел жрец. Один.

Он шагал быстро, как человек, который избавился от неприятной обязанности и собирается заняться более интересным делом. На ходу он стукнул по одному из хрустальных столпов, так что тот зазвенел — и прочие столпы откликнулись слабым эхом, похожим на дальний звон колоколов. Жрец рассмеялся. Он шагал вперед, прямиком к арке. На этот раз не было никакой надежды скрыться. Он, видимо, направлялся к лестнице, ведущей в храм.

Фэнн ощутил, как напряглись его мускулы, словно по своей воле. Он затаил дыхание, чтобы жрец не услышал его раньше времени. Глаза Арики превратились в две узенькие сверкающие щелочки, и Фэнн увидел, что она тянется к своему поясу из желтой ткани.