Венецианский альбом - [3]

— Вы видите двух беззащитных англичанок, — сказала она, вновь переходя на родной язык, — и думаете, что можете ограбить их, лишив скромных сбережений. Поступите ли вы так с собственной матерью? С собственной бабушкой? — Потом она повторила все это по-итальянски.

Гондольер смутился. Носильщики заулыбались. Потом гондольер пожал плечами.

— Хорошо, — проговорил он наконец, — я возьму с вас всего двести лир. Но только потому, что у вас было долгое путешествие и эта юная леди выглядит усталой.

Тетушка Го триумфально прошествовала в фойе не блиставшего роскошью желтого гостиничного здания с зелеными ставнями, где к ней с распростертыми объятиями вышел седовласый мужчина.

— Дорогая, дорогая синьорина Марчмонт, вы к нам вернулись. Тысячу раз добро пожаловать!

Теперь, видя, как тетушку встречают в этом пансионе, я поняла, почему он так ей нравится. Если честно, меня разочаровало, что мы не поселились в одном из палаццо на Гранд-канале, но тетя Гортензия говорила мне, и не раз:

— В Венеции есть лишь одно место, где можно остановиться, и это пенсионе «Реджина», пансионат «Королева». А все потому, что там есть сад. Когда устанешь от жары и осмотра достопримечательностей, можно посидеть в тенечке и выпить свежего лимонаду.

По мраморной лестнице мы поднялись в большую, богато декорированную угловую комнату с выходящими на две стороны окнами, расписным деревянным потолком и мебелью, которая выглядела так, точно ее привезли из музея. Ладно хоть у двух кроватей с накрахмаленными белыми простынями был более-менее современный вид, а у окна с видом на сад и краешек Гранд-канала стояли письменный стол и стул. Я подошла к окну, распахнула его и высунулась наружу. Меня приветствовал аромат жасмина.

— О да, — сказала тетя Го, проинспектировав нашу ванную, — весьма удовлетворительно.

Пока я стояла у окна, начали звонить колокола, и их звон разносился над каналами. Мимо проскользила гондола, и на этот раз гондольер оказался молодым красавчиком. Я почувствовала, как у меня поднимается настроение. Я впервые была в Европе, в Венеции, и собиралась извлечь из этого все, что только возможно.

21 мая 1928 года

Проснулась я тоже от колокольного звона. Похоже, в этом городе безумное количество церквей и никому не дозволено спать допоздна! Я подошла к окну и распахнула ставни, которые по требованию тетушки Го с вечера закрыли от комаров. Звук колоколов эхом разносился по всему городу, небо над которым было идеального голубого цвета. По этой голубизне, пикируя, носились крошечные мальтийские кресты ласточек, раздавались чаячьи вопли, а внизу по двору, напыжившись, расхаживали голуби.

— Город колоколов и птиц, — довольно заметила я.

В этот момент мимо проплыл катер, и рокот мотора отразился от стен узкого ущелья между домами. Город колоколов, птиц и лодок, мысленно поправилась я.

Завтрак нам накрыли в саду под зонтиком: свежие, еще теплые булочки, сыр, фрукты и кофе вместо привычного чая, а потом мы отправились исследовать город, вооруженные верным тетушкиным путеводителем и картой. К счастью, тетя Го побывала тут уже несколько раз и знала, куда идти, иначе бы я безнадежно заблудилась в первые же минуты. Венеция оказалась настоящим лабиринтом переулков, каналов и мостов. Я сразу заметила, что тут нет настоящих улиц — во всяком случае, таких, как у нас дома — одни только мощеные дорожки и мосты через каналы. Похоже, эти самые каналы и выступали тут в качестве улиц — всё передвигалось по воде, и грузы, и люди, и даже мусор: мы видели, как его сбрасывают в открытую баржу.

И дома тоже поднимались прямо из воды. Я думала, они окажутся на каких-нибудь платформах, надежно защищенные от приливов, но ничего подобного, их стены скрываются под водой, которая плещется у окон нижнего этажа и пачкает кирпичи водорослями. Некоторые двери наполовину затоплены. Как все эти постройки до сих пор не смыло, почему они не рассыпаются? Тетя Гортензия тоже не знает ответа.

А еще казалось, что здесь нет прямых путей. Некоторые улицы оканчиваются каналами, и никаких тебе мостов. Чтобы попасть направо, приходится сворачивать налево. Но тетушка Го вывела нас прямехонько на площадь Святого Марка, и, о боже, наверно, впервые за все мои восемнадцать лет дыхание у меня перехватило. Я никогда не видела ничего более величественного, чем это огромное, окруженное колоннадой открытое пространство, заканчивающееся гигантским собором, который венчают купола и статуи, как будто это какой-нибудь дворец из восточных сказок. Справа от него вверх устремлялась невозможно высокая, стройная колокольня, контрастируя с вычурной пышной базиликой. Рядом располагались уличные кафе, а под колоннадой играл оркестрик, но тетя Го решила, что нам нужно еще много всего посмотреть, а потому нечего терять время на пирожные и булочки.

Она зашагала через всю площадь к базилике, а там наняла гида, чтобы тот показал нам каждую деталь ее внутреннего убранства. Мы даже спустились в крипту, и я натерпелась там страху от всех этих захоронений и надгробий. Потом мы отправились на экскурсию по Дворцу дожей, который оказался чередой пышных залов с полотнами знаменитых мастеров на стенах.