Венецианские сумерки - [54]
— А у твоей семьи такие же глубокие корни?
Люси, имевшая лишь смутное представление о своих английских, шотландских и немецких предках, пожала плечами:
— Точно не знаю.
В ее ответе слышался легкий вызов, намек на то, что прошлое, каким бы оно ни было славным, волнует ее куда меньше, чем его.
— А я вот знаю точно, — продолжал Фортуни, прихлебывая из стаканчика кальвадос. (Прихлебывает, подумала Люси, которой внезапно все это надоело. Он всегда прихлебывает. Хоть бы раз взял и выпил залпом.) — В моей семье, — произнес Фортуни, опуская стакан, — нельзя не знать своей истории.
— Должно быть, это очень нелегко.
— Иногда, — кивнул он. — А иногда я ощущаю это как преимущество; говоря это, я имею в виду честь. А порой, — добавил он, и его манера показалась Люси несколько тягучей, — я ощущаю на себе бремя.
Она кивнула, не найдясь что ответить.
— Не присядешь?
— Нет, мне и так хорошо.
— Пожалуйста. Прошу тебя — сядь. — Фортуни указал на большое пухлое кресло с богатым замысловатым орнаментом. Потом подвел Люси к нему. — Вот! — Он отступил, созерцая эту сценку, как показалось Люси, с тем же удовольствием, с каким накидывал на нее красное платье или устраивал ее у окна весной, — те времена представились ей невероятно далекими. Фортуни прервал ее мысли, голос его звучал приподнято, удовлетворенно. — Просто не верится, что ты никогда не сидела в этом кресле.
— Ты так говоришь, будто это трон.
— Моя дорогая Лючия…
— Я не Лючия, — ответила Люси спокойно, но твердо.
Фортуни помолчал.
— Моя дорогая… Люси. Оно выглядит троном, потому что на нем сидишь ты.
Он улыбнулся. Люси быстро огляделась и ответила улыбкой на улыбку, решив и дальше ему подыгрывать. Вреда от этого не будет.
— Думаю, — спокойно пошутила она, — что я вполне могла бы сойти за какого-нибудь матриарха.
Фортуни, стоявший рядом с мраморным камином, откашлялся и повернулся к ней:
— Ты очень красива.
Люси ответила легким кивком, почти по-королевски.
— Это не комплимент. — Фортуни чуть поднял брови. Он держался как человек, знававший за свою жизнь немало красивых женщин. — Это просто констатация факта. Правдивая. Я наблюдал за тобой, — добавил он. — В тебе все естественно — осанка, грация. Это у тебя прирожденное. И поверь мне, другие люди тоже замечают это. Я видел, как на тебя смотрят. Тебе ничего не нужно делать, чтобы окружающие ощутили твое присутствие, а это дар. И очень немногие наделены им. Но в тебе, дорогая Люси, это есть.
Он оглядывал ее с ног до головы, как изучают портрет.
— Тебе нравится этот дом? — неожиданно спросил он.
Вопрос был странный, и Люси, перестав подыгрывать, почувствовала все возрастающее беспокойство.
— Конечно нравится. Почему ты спрашиваешь?
— А вот некоторым нет, — проговорил Фортуни еле слышно. — Некоторым совсем не нравится.
— Вот как.
— Они находят его… — Он помолчал. — Как бы это сказать? Словом, он их угнетает.
— Угнетает?
— Да. Все эти портреты, история. Действует на нервы. — Он в упор поглядел на Люси и слегка возвысил голос. — Но ведь тебе так не кажется?
— Нет, — осторожно отозвалась она.
— По-твоему, он из тех домов, где можно жить?
— Да.
— Не похож на музей?
— Нет.
— То есть тебе кажется, что это обычный жилой дом? — повторил Фортуни, еще повысив голос, дабы подчеркнуть смысл ее ответа.
— Да, — повторила Люси, в тоне которой теперь угадывалась озабоченность. — Да. Обычный жилой дом. Ты очень удачно выразился. — Она заерзала в кресле. — Ты ведь здесь живешь. Здесь — дух твоей семьи.
— Но достаточно ли этого, дорогая Люси? — сказал Фортуни, словно размышляя вслух.
— Не знаю. Мне кажется, это немаловажно.
— А вот мне не кажется. — Он снова провел рукой по волосам, поправил носовой платок в нагрудном кармане и прислонился к камину, положив ладони на прохладный камень. — А вот ты, моя дорогая Люси. Хотела бы ты жить в этом доме?
Люси вдруг замерла в кресле:
— Здесь?
— Да.
— Не понимаю. — Но она поняла, и ей отчаянно захотелось помешать ему сказать то, что он наверняка собирался произнести. — У меня есть где жить.
Фортуни теснее прижал ладони к мрамору и на мгновение поднял взор к потолку. Люси сидела в кресле не шелохнувшись. Не надо, думала она. Не надо, синьор Фортуни. Но он заговорил, и она, услышав его голос, отвела взгляд в сторону.
— Все очень просто. — Он на мгновение закрыл глаза, но тут же открыл их и продолжал: — Моя дорогая, дорогая Люси. Ты окажешь мне великую честь, согласившись стать моей женой?
Его торжественный тон, манера обращения, то, как церемонно он сопровождал ее к креслу или в другую комнату… В последнее время он не пытался с ней заигрывать, избегал ее касаться, ничего от нее не требовал. Усвоил роль поклонника, ловил на лету каждый каприз… Все это теперь складывалось в единую картину, печальную и нелепую. Фортуни ухаживал за ней.
— Я уже больше не тот молодой человек, каким был когда-то. Мне это известно. — (В его словах Люси невольно распознала притворную скромность человека, знаменитого тем, что годы почти не касаются его.) — Но я почту это для себя великой честью, моя дорогая, дорогая Люси.
Фортуни стоял посреди комнаты в окружении фамильных портретов, опустив руки по швам:
«Комната влюбленных» — пронзительная история любви, вспыхнувшей на руинах сожженного войной Токио между молодым австралийцем Алленом Боулером по прозвищу Волчок и японкой Момоко. Прибежищем влюбленных становится чудом уцелевшая среди бомбежек маленькая комната Момоко.…Много лет спустя Боулер, теперь почтенный профессор Мельбурнского университета, полагая, что дни его, быть может, сочтены, разыскивает в Лондоне Момоко и понимает, теперь уже окончательно и бесповоротно, какую страшную ошибку совершил, когда в безумном приступе обиды и ревности предал свою любовь и отказался от дарованного судьбой счастья, оставшегося в том далеком послевоенном Токио, в комнате, принадлежавшей только им двоим.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Войцех Кучок — польский писатель, сценарист, кинокритик, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Ника» (2004). За пронзительную откровенность, эмоциональность и чувственность произведения писателя нередко сравнивают с книгами его соотечественника, знаменитого Януша Вишневского. Герои последнего романа Кучока — доктор, писатель, актриса — поначалу живут словно во сне, живут и не живут, приучая себя обходиться без радости, без любви. Но для каждого из них настает момент пробуждения, момент долгожданного освобождения всех чувств, желаний и творческих сил — именно на этом этапе судьбы героев неожиданно пересекаются.
Впервые на русском — знаменитый бестселлер британской журналистки Марселлы Бернстайн, легший в основу выпущенного в 2003 году фильма, в котором снимались Жерар Депардье и Кармен Маура (любимая актриса Педро Альмодовара).У монахини ордена иезуитов сестры Гидеон (в миру — Сара) вдруг возникают симптомы неведомой болезни. Разобраться в причинах этого поручено священнику Майклу Фальконе, и он выясняет, что в прошлом молодой женщины скрыта кошмарная тайна, связанная с ее сестрой-близнецом Кейт, отбывающей пожизненное заключение в одиночной камере.
Что делать, если жизнь пошла наперекосяк? Тридцатипятилетняя Нина Попкинс в отчаянии: ее приемная мать умерла, а муж ушел к другой. Однако позитивная по природе Нина не настроена страдать всю жизнь. Она решает, что для счастья ей необходимо обрести новую любовь и найти своих биологических родителей. Но жизнь продолжает строить Нине козни, и поездка в приют, куда ее отдали в раннем детстве, запускает целую череду неординарных событий, заставляющих Нину и смеяться, и плакать… Увлекательная, искренняя, грустная и забавная история, в которой чувствуется глубокое понимание женских судеб и сердец.
Виртуозно упаковыванная в сотню страниц лиричная семейная сага, блестяще экранизированная. Герои классика современной американской литературы всегда ищут справедливости в непоправимо изменившемся мире и с трудом выдерживают напор страстей, которым все возрасты покорны.