Венец Государя - [20]

Многие испанцы «женились» на индеанках, особенно на жрицах, потому что жрицы считались аристократией племен. Но испанцы оставляли своих «жен», когда приходило время уезжать домой. Горреро же остался верен своей возлюбленной и религии майя до конца. Он даже выступал против своих бывших соплеменников-испанцев, когда те захватили остров в 1519 году. Вы знаете, что остров Козумель считался священным местом на протяжении еще нескольких веков после захвата его испанцами?

Это я знала. Четыреста пятьдесят лет остров оставался неизменным местом поклонения пилигримов. И это несмотря на то, что сначала сюда приезжали тольтеки, инки, а потом майя, ацтеки. Вернее, приплывали. На каноэ. По дороге на руины Карлос говорил, что пилигримы приезжали на остров даже из Мехико-сити, или Теночтитлана, как называли город ацтеки. А это немалый путь. В среднем поездка из Теночтитлана занимала восемь месяцев: четыре – туда и четыре – обратно. По диким джунглям, под палящим солнцем или проливным дождем, а потом из Канкуна через пролив на ветхих каноэ. У индейцев не было лошадей, их завезли испанцы только в начале XVI века, а волы не могли пройти по узким дорогам, прорубленным в джунглях. Люди шли пешком. Только император и важнейшие сановники путешествовали в паланкинах.

И хотя ничего нового для подтверждения безумной идеи Майка я пока не услышала, мысленно задала себе вопрос, а почему, собственно, именно этот отдаленный остров являлся местом поклонения в течение нескольких веков?

– Разве жрицам разрешалось иметь мужей? – удивился Вадим.

– Почему же нет? – улыбнулся Карлос. – Жители острова Козумель поклонялись богине плодородия и деторождения Икс-чель. Было бы только логично, что жрицы следовали законам богини.

– Ты путаешь жриц с весталками Древнего Рима, – сказала я Вадиму. – Весталкам не разрешалось иметь мужей. Если они нарушали обет девственности, их замуровывали живыми в подземной пещере.

Мы медленно направились ко входу в развалины.

– И что же случилось с испанцем и его жрицей? – спросила я.

Карлос вздохнул.

– Никто не знает. Испанцы завезли на континент черную оспу. В 1519 году на острове вспыхнула эпидемия, и от населения в сорок тысяч человек осталось тридцать. Скорее всего, она тоже умерла во время эпидемии.

– Тридцать тысяч? – уточнила я.

– Тридцать человек.

Я и Вадим приостановились.

– Всего тридцать человек? – воскликнули мы в один голос. – Все население острова погибло во время эпидемии?!

Карлос кивнул.

Прямо не эпидемия, а Гитлер атаковал остров. Надо же, от сорока тысяч осталось всего тридцать человек! Какой ужас.

– А Горреро?

– Ну кто же может ответить на этот вопрос пять веков спустя? Во всяком случае, его имя в официальной хронике больше никогда не упоминается. А ведь он занимал высокую должность наместника в Чектамале. Существует версия, что он был сожжен по приказу Священной инквизиции за отступничество от Христа и женитьбу на язычнице. А кто-то говорит, что он был убит испанцами за предательство. Он ведь был хорошим солдатом, а сражался на стороне индейцев против христиан. Горреро научил индейцев строить ямы-ловушки для испанской кавалерии и разрешил жрецам использовать испанских пленников, чтобы умилостивить бога войны Уицилопочтли. Для жертвоприношений… Но, – грустно закончил Карлос, – ни одна из версий не имеет письменных доказательств. Это только гипотезы, которые могут быть и простыми вымыслами.

Слушая Карлоса, я продолжала размышлять. Сорок тысяч человек проживали на острове длиной в сорок километров и шириной в шестнадцать? Сейчас его население приближается к десяти тысячам. Хотя… Если прибавить пилигримов, очень может быть.

Карлос и Вадим остановились, чтобы закурить. Было жарко и влажно. Парило.

– Есть еще одна легенда о Горреро и Клэр. Я очень хорошо помню, что когда мне было лет семь, здесь работал старый гид-майя, – задумчиво сказал Карлос. – Собственно, это он и рассказал мне о любви испанца к За-уил. Он еще говорил, что Горреро захватил большой отряд испанцев на главной земле и отдал приказ передать всех пленных во власть жрецов после известия о нападении на храм острова и убийства жрицы – его жены. Будто бы испанцы уж больно зверствовали на острове и убили жрицу каким-то особо изощренным методом. И еще то, что ей обещали безболезненную смерть, если она согласится уверовать в Христа и спасти душу. А она отказалась, и ее зверски замучили – в пример другим дикарям.

– Я попросила вас рассказать романтическую историю, – упрекнула я Карлоса.

Он развел руками. Впрочем, мы уже подошли ко входу на раскопки.

– Кать, ты хоть что-нибудь понимаешь в его английском? – спросил меня Вадим, когда Карлос, извинившись, оставил нас – «На минуту, амигос». Отправился за билетами?

– Конечно, – пожала я плечами. Карлос говорил очень быстро и с сильным мексиканским акцентом, но я понимала его скороговорку прекрасно. – Его английский не так уж и плох. Буду переводить тебе, если хочешь.

– Я хочешь, – усмехнулся мой любовник.

Вадим стоял лицом ко мне, но я не видела его глаз, скрытых солнечными очками. Короткие шорты, расстегнутая рубашка, загоревшие руки. Внезапно мне стало жарко, кровь прилила к щекам. Сильные руки, которые могут быть такими нежными. Наплевать, если мы ничего не найдем! Экзотический остров, море, солнце и любимый человек. Пусть сказка продолжается. А экспедиция… Да не все ли равно?